Шрифт:
05 октября, день
– Курицу или рыбу?
Все тело тянуло слабостью.
Голос мужской, незнакомый.
– Курицу или рыбу?
Затекшие мышцы сковало мерзкой усталостью.
А этот голос женский, знакомый.
"Неужели это мне?"
– Лика, курицу или рыбу?
– Ум...
"Неужели можно вот так просто догадаться разбудить меня сейчас?"
– Лика! Лика!
– чья-то рука продолжала теребить плечо.
– Курицу или рыбу?
"Какая в жопу курица?"
– А?
– не открывая глаз, преодолевая слабость, произнесла Анжелика.
– Лика, курицу или рыбу? Говори же, молодой человек ждет!
– Ничего не буду, - приподнятая на мгновенье голова девушки мотнулась на шее, перекатившись по подголовнику кресла и глухо ударилась, снова прислоняясь к обшивке салона рядом с иллюминатором.
– А вдруг захочешь? Давай тебе курицу возьму?
– Мам, бери что хочешь, - пробормотала Анжелика, чувствуя тянущую усталость затекших мышц во всем теле и пытаясь хоть как-то устроиться поудобнее.
– Или рыбу?
"...ять!"
Анжелика собралась с силами, вновь приподнялась и посмотрела маме в глаза.
– Курицу?
– взгляд за толстыми стеклами очков выражал искреннее участие.
– Мам, я блевать хочу, - преодолевая слабость, произнесла Анжелика.
– У вас есть пакеты?
– обернулась она к бортпроводнику.
– Да, конечно, - закивал головой тот, совсем молодой парень, - вам эээ... прямо сейчас?
– Не знаю, - раздраженным, но слабым голосом протянула Анжелика и прикрыла глаза, снова откидываясь на спинку кресла.
Ее узкое, точеное лицо было сейчас очень бледным, и бледность пробивалась даже через густой отпускной загар. Скулы у девушки обострились, щеки впали - еще бы, уже сутки она ничего не ела. Наоборот.
Даже не пила почти - на каждый глоток воды желудок отвечал мгновенно.
Вчера на ужине в отеле Анжелика съела явно что-то не то. И вечером на море взглянуть последний раз за поездку не пошла - слишком внутри тяжело было. А ближе к ночи и вовсе Анжелика как зашла в туалет, так почти до утра из него и не выходила - казалось, девушку сейчас наизнанку вывернет. Через рот тоже.
Всю ночь Лика боялась, что не сможет доехать до аэропорта - унитаз далеко от себя ее не отпускал, но ближе к утру девушке стало лучше, чему поспособствовал энтерофурил, которого она едва не полпачки заглотила за ночь. Сейчас от отравления осталась только сильная, тянущая слабость. Такая, что даже руки не поднять.
Соседка в ближнем по креслам, сидевшая ближе к проходу, между тем начала возмущаться словами Анжелики - как это так при ней, да перед обедом вот так просто: "блевать". Мама, тут же почувствовав себя в родной стихии, полезла в спор, а Анжелика просто достала телефон и, надев наушники, попыталась отключиться.
Следующие несколько часов она провела будто в полубеспамятстве - ее мутило, подташнивало, внутри иногда все будто перекручивало, но к счастью в туалет бежать не потребовалось.
К окончанию полета Анжелика даже немного пришла в себя, вынырнув из состояния полусна. Вытерев струйку слюны в уголке рта, она воровато огляделась, не видел ли кто, и посмотрела в иллюминатор.
За толстым стеклом была сплошная серая хмарь облаков.
"Октябрь" - поежилась девушка, представляя серый и хмурый осенний Питер.
– Полчаса уже летаем!
– А?
– крепко зажмурилась Анжелика, чуть встряхнув головой, а после открыла глаза и обернулась к маме.
– Полчаса уже летаем! Капитан, - мама сделала витиеватое движение рукой, видимо намекая на громкую связь, - сказал, что нам пока не дают посадку! Гудит и гудит, гудит и гудит!
– недовольно добавила мама. Глаза ее за стеклами казались огромными, да и выглядела она возмущенной.
Тут и Анжелика почувствовала неправильность в окружающей действительности - двигатели не ровно урчали, как это бывает, когда самолет летит по прямой на максимальной высоте, а периодически то завывали, то затихали, и чувствовалось, что самолет периодически заваливается на крыло, кружась над аэропортом.
Под гомон беседы соседки и мамы, Анжелика попыталась уснуть, но уже не получалось. Девушка даже всхлипнула чуть от бессильной усталости.
Неожиданно прозвучало несколько звуковых диньг-донгов.
– Уважаемые пассажиры, с вами говорит капитан! Радостно сообщаю вам о том, что нам наконец-таки дали разрешение на посадку! Прошу вас занять свои места и пристегнуть привязные ремни!
Голос командира воздушного судна был молод, весел и задорен. Анжелика даже подняла бровь в удивлении, и мама, которая вполне себе заинтересованно беседовала с соседкой, несмотря на недавнюю размолвку, это заметила.