Монстров. Они набрасываются на меня. Их острые когти, появляющиеся из лишенных шерсти пальцев, вонзаются в мою кожу. Глубоко. Кромсая мою плоть, разрывая меня изнутри пока я жива, пока я в сознании. Зубы, длиннее, чем у других хищников, острые как лезвия, находятся в миллиметрах от моего лица, готовые в любой момент оставить меня без щек. Но они не делают этого. Они играют, развлекаются, готовятся. С каждой минутой лысых чудовищ становиться больше и больше, они открывают свои уродливые рты, обнажая кровоточащие десна, словно хотят что-то сказать. И говорят.

– Мы убили их всех, – голос высокий и хриплый, они точно кашляют, – Одного за других. Выпотрошили их кишки, и сожрали!

Монстры смеются и атакуют. Молниеносно, стоит мне только на мгновение закрыть глаза. Я чувствую, что моё тело сочиться кровью, что они пьют кровь словно воду. Слышу причмокивающие звуки, вижу их голубые глаза с кровавым ободком вокруг радужки. Чувствую их запах. Они пахнут разлагающейся плотью. И последнее, что я вижу, это морду одной из этих тварей. В зубах верхней челюсти у него застрял обрывок ленты. Это была лента Прим. А потом я просыпаюсь…

– Я думаю, что это одна из форм препарата, который раньше применяли в Капитолии, – доктор Букмер мерил комнату шагами, заложив руки за спину. Взгляд его был полон задумчивости, – Он вызывал у людей видения на постоянной основе. Это рано или поздно сводило их с ума.

– И как нам с этим бороться? – спросил Пит, который со времени прихода Чарльза не сдвинулся с места. Он стоял у стены и внимательно следил за каждым шагом своего знакомого, изредка бросая быстрые взгляды на меня.

– Не нам, мой дорогой, а ей, – доктор кинул многозначительный взгляд в мою сторону, на мгновение остановившись, и снова начал ходит по комнате.

– Хорошо, и как мне с этим бороться? – голос мой был раздраженным и очень усталым.

– Тебе нужно досмотреть свой сон до конца. Так, ты сможешь в какой-то степени взять свои видения под контроль, и пережить всё то время, пока препарат не выйдет из твоего организма.

– А это точно произойдет?

– Да, я думаю, что да. Зная Грега, его поведение, поступки, можно догадаться, что он хочет тебя измучить, если бы ему была нужна твоя смерть, то он бы расправился с тобой прямо в день свадьбы.

– Сукин сын, он хочет, чтобы она умерла в муках, – Взгляд Пита метал молнии. Сам факт, что Грег желает моей кончины уже никого не удивлял.

– Но этого не произойдет, – громко сказал Чарльз, устремив всё своё внимание на меня, – Если ты сделаешь то, что я тебе сказал.

Прошло ровно пять часов с момента, когда доктор ушел. Вот уже пять часов я безуспешно пытаюсь уснуть, ничто мне не помогает. Таблетки, действие которых должно начаться через десять минут бездействуют, напитки, от которых по словам Эффи, засыпаешь моментально – тоже. Ничего не действует.

– Что-то же должно подействовать? – Пит лежит рядом со мной и моя голова, находится на предплечье, его рука нежно перебирает мои волосы.

– Должно, – обреченно произношу я, не веря в собственные слова.

Любимый берет меня за подбородок, заставляя посмотреть на него, увидеть любовь в его глазах, и поверить в его слова.

– Грег не добьется этого, – его губы впиваются в мои страстным поцелуем.

И я отвечаю ему взаимностью. Тело словно забывает об усталости в нём появляются силы. И этим силам нужен только он.

Как же мне не хватало его прикосновений всё это время! Его сильные руки прижимают меня к его телу, так, чтобы я не могла пошевелиться. Его губы, такие нежные, неожиданно становятся требовательными и страстными. Нам не хватает воздуха, нам не хватает мира. Электричество, что создалось между нами почти-что можно увидеть, до него можно дотронуться.

Я стаскиваю свою майку через голову, открывая глазам любимого обнаженное тело. Он делает тоже самое, чтобы не отставать от меня. И вот, я чувствую истинное тепло его тела, истинный жар нашей любви.

Губы Пита покрывают страстными поцелуями моё тело, оставляя красные следы, но не вызывая боли. Он нежен и одновременно так горяч, что мысли уносятся куда-то вдаль, оставляя желать лишь того, чтобы поскорее соединиться. И он тоже желал этого.

Сорвав друг с друга остатки одежды, мы уже не замечали ничего вокруг нас. Были только Пит и я, и никаких трагедий, смертей, ничего, только он и я, на огромной кровати, занимающиеся любовью.

– Китнисс?

– Сейчас.

И он оказался во мне. Медленно, слишком медленно, как в первый раз, он полностью погрузился в меня. Казалось, что Пит просто боится сделать что-то слишком быстро, словно я кукла и это может сломать меня. Но я не была куклой, я была тем, кому такие вещи не страшны.