Применив такой методологический подход, мы обнаружили свидетельства, отвергающие миф о якобы исконной отсталости русского торгового дела, что торговать русских учили скандинавы. Установить истину помогли лингвисты.

Термин торговля является производным от слова торг (синонимы: торжок, торжище, торговище, торгованье) и означает производство торга, куплю и продажу, промысел купеческий. Выражение торговать имеет два значения: а) продавать; б) приценяться, рядиться – сулить свою цену на запрос. [8] Французское коммерция означает то же, что русское слово «торговля».

В русском языке имеют одинаковое толкование термины «торг» и «рынок»: торг – привоз, рынок, базар, место продажи и купли; рынок – торг, базар, площадь в городах и сёлах для купли и продажи.

По свидетельству историков и лингвистов, славянское слово «торг» перешло в язык древних скандинавов со значением «рынок» и в таком виде возвратилось в русский язык. Одинаковое толкование этих терминов сохраняется и ныне. Корень «куп», звучащий в русском слове «купить», сохранился в названиях населённых пунктов у скандинавов с окончанием «-чёпинг», «-кёпинг». Слово торг сохранилось, например, в названии русского города Торжок и финского – Турку. [9]

Коренной состав русских слов, обозначающих конкретный тип хозяйствования, заимствованный другими народами и утвердившийся в их языке, – важное свидетельство того, что товарное производство и товарный обмен присущи экономической культуре славяно-русов с глубокой древности и что центром торговли на Северо-Западе были не скандинавские поселения, а Русские земли.

Когда торговля выделилась в особый вид деятельности, людей, профессионально занимающихся торговым промыслом, стали называть купцами. Жену купца именовали купчиха. Но так называли и женщину, которая самостоятельно вела торговое дело и была записана в купеческую гильдию.

Не менее важен и такой факт: к занятию торговым делом наши предки относились серьёзно. Торговое дело на Руси почиталось издревле. Об этом свидетельствует существовавшее почтительное обращение к купцам и их женам – степенство (в соединении с местоимениями «ваше», «его», «их»).

Принципиальное значение имеет понимание сути и назначения торгового дела. Ныне бытует мнение, что смысл торговли сводится к спекуляции – купить дешевле, продать дороже. Это превратное мнение. Вот какой смысл вкладывал в него И. С. Вавилов: «Под словом торговля разуметь должно действие, приводящее в движение избытки. Избытки эти приобретаются одним лицом от другого посредством взаимного размена… Мы видим тут два лица, одно отдающее, а другое принимающее, само действие в двояком и различном виде, то есть что отдающий делает промен, или продажу, а принимающий вымен, или покупку, хотя оба эти вида по сущности их в раздельном смысле противоположны один другому, но при совокупном слиянии составляют собою одно целое – неделимое; ибо купля без продажи, а продажа без купли существовать не может; и это целое называется торговлею, само же слово торговать означает собою приводить в движение свои собственные и чужие избытки на условных началах; человек, приводящий их в это движение, называется купцом и в этом положении представляет собою звено той великой цепи, которая тесно соединяет между собою гражданские общества, служа, так сказать, посредником к сношению между производителями и потребителями». [10]

В определении акцент сделан на назначение, основную функцию торговли – увеличение, возрастание богатства. И (что особо важно) так приобретаемое богатство распространяется на все слои народа: «Богатство, приобретаемое посредством торговли, незаметным образом разливаясь между всеми сословиями народа, начиная от производителя до потребителя, неминуемо влечёт за собою благодетельное последствие, – разлив этот представляет собою взаимное круговращение и движение избытков потому, что один производит, другой потребляет, и наоборот, один потребляет, другой производит, и таким действием уравновешивается общее с частным». [11]

Роль торгового дела в эволюции российского общества ныне недооценивается, и связано это с неправильным пониманием природы национального богатства. И. С. Вавилов исходит из понимания богатства, которое выработано русской культурой и в оформленном виде впервые представлено Иваном Тихоновичем Посошковым: «…То самое царственное богатство, еже бы весь народ по мерностям своим богат был самыми домовыми внутренными своими богатствы». [12] Торговля есть взаимный размен избытков. Избытки эти происходят от усиленного труда, и побуждением, заставляющим человека усилить труд, является чувство самосохранения и желание улучшить свой быт.

Между торговлей и национальной промышленностью имеется тесная взаимозависимая связь. Торговля – основной импульс развития промышленности, и в то же время «торговля имеет своё происхождение от промышленности». «Земледелие, скотоводство, рыболовство и рудокопство сначала доставляют произведения свои в таком первообразном сыром виде, в каком они не всегда могут удовлетворять естественную потребность человека, требующего по крайности хотя бы несколько улучшенного и сообразного ей вида. Приведение же их в качество есть дело промышленности. После этого, но не прежде, произведения эти переходят уже в руки торговли». Приводить в движение произведения промышленности может только торговля. Равным образом и торговля, не получая предметов для своего движения, существовать не может. Следовательно, промышленность и торговля, идя рука в руку, усиливают общее движение и обращение избытков. «Торговля и промышленность, представляя совокупную взаимосвязь причин и последствий, находятся между собой в тесной связи, которая направляет их движение к общей и частной пользе». [13] Совместно они способны решать «то великое и многотрудное дело» – «еже бы народ весь обогатить».

Русских мыслителей всегда отличало гражданское мужество, способность жертвовать собою ради истины. Вот и Посошков, наш первый экономический гений, не побоялся заявить венценосному «преобразователю», тирания которого не знала границ, державшему в ужасе всё российское общество: «О всенародном обогащении подобает пещися без уятия усердия». [14] Это стоило ему заключения в 1725 году в Петропавловскую крепость, узником которой он и умер.

В своей «Книге о скудости и богатстве» И. Т. Посошков не только показал ограниченность позиции меркантилистов, замечающих лишь материальную составляющую богатства и сводящих его к накоплению денег, но и своими воззрениями на эту основную проблему экономической науки как бы перешагнул через головы будущих классиков в политэкономии. Никто из них так и не поднялся до понимания того, что мерилом вещественного богатства служит жизненный уровень всех слоёв населения. Напомним, сочинение Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов» было написано в 1776 году, то есть 52 года спустя.