— И ты согласился? — Возможно, в данный момент я испытываю ненависть к Чарли — это чувство нечто живое, холодящее мои внутренности, и с каждым следующим кусочком информации это чувство усиливается, готовясь взорваться в разветвленную молнию мести — но копов я ненавижу намного больше. Назовите это последствием проведения такого огромного времени с этими ублюдками, после того, как было обнаружено тело Мёрфи.

Было обнаружено не погребенное тело.

И это после того, как я похоронил его в месте, про которое знал только Чарли.

Бл*дь.

— А ты что, захотел бы отмотать двадцатку ради Чарли, зная то, что ты сейчас знаешь? Пошевели мозгами мужик. Ну что? — Рик так задает вопрос, будто ответ на него является очевидным. И да, в данный момент все очевидно. Ни за что. Я приподнимаю бровь на его справедливый комментарий.

— Ты кое-что сделаешь для меня, — говорю я ему так, будто это уже решено.

Он откидывается на сидение, удивление искажает его лицо. Он действительно чертовки поверил тому, что я собираюсь его убивать. А возможно, он все таки полагал, что его откровения о Чарли не найдут никакого отклика. Ну, так и было бы, если бы он мне сказал это шесть недель назад. Но только не после признания Чарли, что он сделал что-то с сестрой Слоан. Только не после прослушивающего устройства, что было в моем смартфоне.

— Что тебе нужно, мужик? — спрашивает он в равной степени ошеломленно, облегченно и с толикой сомнения.

— Забирайся в свою гребаную тачку. Закрывай двери. Едь в Анахайм и жди меня там. (прим. пер. шт. Калифорния, США)

Его брови одновременно приподнимаются, выражая крайне озадаченное выражение лица.

— Анахайм? За каким хреном, ты хочешь, чтобы я ехал в ЛА?

— Может, потому что я так сказал. И скажи мне имя офицера, которому отходит вся сливаемая тобой информация. — Будет залогом некоторой безопасности — знать имя гребаного ублюдка, который сует нос в дела Чарли, и в мои тоже, особенно перед тем, как Рик исчезнет на ближайшее время.

— Не просто какой-то коп, — предостерегает меня Рик. — А детектив Дениз Лоуэлл. Она из УБН (прим. пер. Сотрудница управления по борьбе с наркотики.)

Эта гребаная аббревиатура просто самая худшая из возможных худших новостей. УБН интересуется грязными делишками Чарли? Это, то же самое, как если бы я написал собственное досье всех совершенных преступлений и вручил им его лично в руки, если, конечно, то, что мне говорит Рик правда. Если старик сдал меня, чтобы сохранить свою собственную шкуру, то он точно сделает это еще раз. Особенно с отделом УБН, которые так жестко ведут расследования. Все они всемогущие сукины дети. Крупные кражи с взломом, преступные махинации — если удастся закрыть Чарли, это обеспечит им неминуемое повышение по карьерной лестнице. Быстрое продвижение по службе. Мне нужно выяснить все, что касается этой Дениз Лоуэлл.

— Дай мне свой сотовый телефон, — рычу я. Парень скалится, вытаскивая его. Я выхватываю его и бросаю на землю, и сильно ударяю по нему ботинком. Рик просто кивает, смотря с сожалением на разбитые кусочки телефона, что валяются на асфальте. — Когда придешь в Анахайм, Майкл сам найдет тебя. Лучше спрячь свою голову как можно глубже, не высовывайся. А то ты лишишься ее по-настоящему.

Я разворачиваюсь и ухожу. Рик и я никогда не ладили, даже наши мнения никогда не совпадали, но в этой ситуации я отлично знаю, что он послушается меня. Даже если он не понимает, что именно я задумал. Борьба за положение главенствующей позиции, которая существовала между нами ранее — на которую у него не было и малейшего шанса — закончена.

Его жизнь в моих руках, и я отпускаю его.

Когда Рик собирается выехать на автомагистраль, я понимаю, что пришло время возвращаться в город. Пришло время, чтобы решить множество накопившихся дел. Пришло время, чтобы освободить Алексис из картеля; пришло время им воссоединиться со Слоан и остальными членами семьи. И, возможно, я и попал каким-то образом в список людей, которых ненавидит Чарли, но старик допустил тоже огромную ошибку. Я собираюсь ему показать, как сильно он облажался. Он будет жалеть о том, что не оставил меня гнить в кладовке заполненного дерьмом дома моего дяди много лет назад.

6 глава

Слоан

Прошло пятнадцать дней. Пятнадцать дней я не слышала даже звука от Зета. Я не знаю, чего именно я ожидала: чтобы он разбил лагерь и ночевал на моем газоне, преследовал меня от моего дома до больницы и обратно и так каждый день — я, наверное, ждала многого, но только не такого: полного молчания. Самое ужасное в этом всем, что я чувствую себя буквально на грани и пребываю в постоянном состоянии поиска этого мужчины. Я продолжаю играть роль несчастной жертвы в наших странных отношениях уже на протяжении некоторого времени, но реальность такова, что я... я очень хочу знать, где он. Что он делает. И почему не приходит ко мне. Официально заявляю, что я выжила из ума. Я прекрасно знаю, почему он полностью исчез, словно его и не было в моей жизни, и это моя собственная глупая ошибка. Поцелуй. Теперь я понимаю, что это более личное, когда ты целуешь кого-то, когда он внутри тебя. И насколько мне удалось понять, более личное — это самое последнее в списке вещей, которые желает Зет между нами.

— Аррр… Сегодня опять мясной рулет. Почему мне кажется, что у нас в столовой каждый день это день мясного рулета? — Двое молодых специалистов, обсуждают это, прижимая свои подносы к груди, жалуясь на еду в столовой, пока я посматриваю, список своих пациентов по электронному планшету, которые были куплены для ОЭП (прим. пер отделения экстренной помощи) в прошлом году. Так, один перелом таза, какая-то загадочная сыпь и жар, одно огнестрельное ранение в грудную клетку. Последнего парня доставили в травмпункт в сопровождении сирен и мигалок, едва дышавшего, с нитевидным пульсом и близкого к полному его отсутствию. Он итальянец, какой-то парнишка, чей брат является владельцем сети супермаркетов в пригороде или, по крайней мере, был владельцем до того момента, пока его голову не размозжило выстрелом. Они сказали, что эти парни связаны с уличными бандами. Опасными главарями, как они сказали. Хотя у меня были сомнения. Сиэтл едва известен своими преступными бандами. Хотя с другой стороны, факт есть факт, его брат убит, а парень почти при смерти. Прямо сейчас он находится под действием сильных обезболивающих в ОИТ (прим. пер. отделение интенсивной терапии) под присмотром огромной группы полицейских, которые стоят с двух сторон коридора. Или они боятся, что он сбежит или же переживают, что кто-то придет закончить то, что начал. Так или иначе, из-за полицейских я чувствую беспокойство. Всегда было так. Их форма. Я ассоциирую ее с Алексис. Когда она пропала, дом моих родителей был заполнен полицейскими в форме на протяжении многих дней. Поначалу они были решительно настроенными, заверяя наших родителей, что Алексис появится, что они, во что бы то ни стало, найдут ее. Но дни неумолимо пролетали, а полицейские все реже и реже стали приходить к нам.