— О чем ты, черт побери, говоришь?

— Белый парень, — говорю я, склоняясь. — Я белый, ты нет. Когда я приехал на склад, в тот момент, когда мы стояли у ворот, ты назвал меня так же. Почему ты называешь меня так, когда нам обоим известно, кто мы? И кем мы не являемся?

— Это не имеет отношения к цвету твоей кожи, придурок. Эти слова лишь касаются того, кто ты есть, и откуда ты приехал. И на кого ты работаешь.

Хм. Я подумаю над этим, пока буду делать то, что запланировал. Я открываю крышку коробочки настолько, чтобы немного подразнить Андреаса металлическим блеском того, что лежит там. Затем снова закрываю крышку.

— Чарли дает всем равные возможности, когда принимает на работу. На него работают черные, белые, китайцы — любой цвет кожи, работают те, кто у него на хорошем счету. — Но Андреас не слушает меня. Он не сводит своих глаз с коробки. Хорошо. Я встряхиваю ее, пересыпаю содержимое из стороны в сторону и потираю свободной рукой щетину на своем подбородке. — Но сейчас мы здесь не для того, чтобы трепаться, на кого мы работаем. Забудь о Хулио и Чарли. Сейчас я хочу поговорить с тобой об этой коробочке. — Я держу ее на расстояние пяти дюймов от его лица, чтобы он мог, как следует сосредоточиться на ней. — Что ты мне можешь сказать о ней? — спрашиваю я его.

Андреас смотрит на меня, как будто я сумасшедший. Медленным размеренным движением, он вытягивает свою шею вперед, распахивая глаза.

— Мне наплевать на твою гребаную коробку.

О, Андреас. На воре и шапка горит.

— Хорошо, достаточно честный ответ. Ну что ж, я думаю, мы только теряем время. Это черного цвета, маленького размера, ну и так далее. Самая важная вещь, что касается это коробки, — говорю я, встряхивая содержимое снова, — что прямо сейчас она закрыта. Внутри находится, что-то, что мне нужно. Как и ты, ты тоже нужен мне для определенной цели. В твоей голове есть что-то, что мне очень необходимо, Андреас. Это информация. Как и в этой коробке, и я собираюсь достать ее и то, что там находится.

На этот раз я хорошо открываю крышку, достаточно, чтобы он мог видеть содержимое коробки, и достаю одни тонкий кусочек метала. Скрепку для бумаги. Глаза Андреаса начинают метаться из стороны в сторону.

— Ты, бл*дь, сумасшедший, pendejo.(прим. пер. придурок) Все это знают, — шипит он.

Я вновь закрываю крышку и убираю коробочку в карман. Я держу одну скрепку, выпрямляя ее и делая это у него на виду.

— Я не сумасшедший, Андреас. Сумасшедшие люди не могут здраво рассуждать. А я очень здравомыслящий человек, и в данный момент, ты тоже можешь показать себя с этой стороны. Ты мне скажешь, где парень, а я в свою очередь не буду, загонять острый кусочек металла тебе под ноготь. И таким образом, я не буду доставать больше скрепок, чтобы загнать их под твои остальные ногти, пока, естественно, ты будешь говорить. Не кажется ли это тебе достаточно разумным?

Андреас выглядит немного растерянным, потому что он уже ожидал нестерпимой боли и видел себя корчащимся в муках.

— Пошел ты на хрен, мужик. Все дело в преданности.

— Это не касается преданности. Не имеет к ней никакого отношения.

— Бред. Ты бы тогда не запугивал меня. Ты предан английскому ублюдку, а я предан Хулио.

Я качаю головой, выражая свое недовольство.

— Преданность — это еще одно слово, которое объясняет глупость, Андреас. Собаки преданы. Ты пинаешь свою преданную собаку, и она ложится у твоих ног, ожидая, когда ты вновь будешь к ней относиться благосклонною Пни меня, и я откушу, на хер, тебе твою гребаную руку.

Он нерешительно бормочет:

— Так ты здесь не для того, чтобы защитить Чарли?

Я приближаю свое лицо к его, обнажая зубы.

— Я защищаю только себя. И если ты достаточно умный, то ты начнешь делать, то же самое.

2 глава

Слоан

Тремя неделями ранее...

Я не могу дышать. Я еле могу держаться на ногах, не могу толком сконцентрироваться на происходящем вокруг меня, когда Зет рычит мне на ухо:

— Ну, тогда тебе лучше начать говорить.

Мой телефон прижат к моему уху, и Пиппа все еще находится на том конце трубки, даже не подозревая о том, что опасный, невыносимо сексуальный, до невозможного жестокий мужчина скользнул своими двумя пальцами в мою киску. Он ласкает большим пальцем возбужденный твердый клитор, улыбаясь взглядом темного удовольствия, что посылает волны легкого наслаждения по моему телу.

— Пиппа, привет... Я... Я хочу попросить тебя об услуге.

— Об услуге? Для моей замечательной девочки? Конечно, родная, выкладывай.

Зет выскальзывает пальцами из моего лона и неспешно проводит ими по половым губам, усмехаясь, когда я сжимаюсь.

— Мне нужно, чтобы ты встретилась с одним человеком для меня.

— В смысле как с пациентом?

— С тем, кто захочет тебе задать пару вопросов, перед тем как ты... Ах!.. встретишься с пациентом.

— Слоан, с тобой все в порядке? Такое ощущение, будто ты занимаешься йогой, и у тебя опять хреново выходит.

Зет мягко сжимает мою напряженную пульсирующую жемчужинку клитора, беспощадно улыбаясь. Он убирает свои руки и начинает поглаживать меня между ног левой рукой, поднимая правую ко рту, смотря на меня своим пронизывающим взглядом на протяжении всего времени, дочиста облизывая свои пальцы от моего желания. Смущение заполняет мое тело, которое моментально сменяется максимальным вожделением, что заставляет меня испытать удивление. Каждый опыт, который происходит у меня с этим парнем, заканчивается тем, что он заставляет меня кончить или вылизывает мою киску.… Как довольно замкнутый человек на протяжении долгого времени, начиная с моего подросткового возраста, сама идея того, что мною будут наслаждаться таким образом, была просто смехотворной, но сейчас нет никакой возможности, чтобы отрицать это. Зет придвигается ближе ко мне, прижимаясь своей грудью к моей, и мое сердце начинает быстрее биться в груди. Меня захватывает мысль о том, что он собирается поцеловать меня. Он уже почти целует...