В недалеком будущем человечество фундаментально доэкспериментировалось до появления на Земле магии, что привело к изменению климата и таянию полярных льдов. Люди были вынуждены бежать из затопленных прибрежных мегаполисов, и одним из таковых оказался Санкт-Петербург. Куда теперь отправился боец спецподразделения по борьбе с проявлениями незаконной паранормальной деятельности ОМОН "Саламандра" Виктор Скворцов, чтобы спасти сестру.
Глава 1
– Да ты, Витя, совсем охренел!
Змей Горыныч навис над ним всей своей двухметровой тушей, и сам далеко не субтильный Виктор почувствовал себя маленьким и беззащитным. На что был способен полковник Аверин он знал отнюдь не по отрядным байкам.
– Русского языка не понимаешь? Может, тебе на каком-то другом объяснить?
– Никак нет, товарищ полковник, понимаю!
– А если понимаешь, то кругом, шагом марш! И радуйся, что трое суток внеочередного дежурства на этот раз обойдутся без тебя!
– Так точно, товарищ полковник, буду радоваться! Только сначала подпишите...
Виктор полез в нагрудный карман и достал оттуда сложенный вчетверо лист бумаги, а затем протянул его командиру.
– Что это еще за говно?
– Рапорт об увольнении.
Полковник неожиданно успокоился и перестал сверлить Виктора своим змеиным взглядом.
– Рапорт, занятно. А если я его сейчас порву?
– Тогда согласно уставу я имею право обратиться с аналогичной просьбой к вышестоящему руководству.
Аверин усмехнулся.
– Это да, право имеешь, - он обошел стол и снова уселся в свое кресло.
– Ну-ка садись, потолкуем.
Виктор сел.
– Ну, допустим, подпишу я этот твой рапорт. Уволишься ты. Что дальше?
Виктор пожал плечами.
– Домой поеду. Сестру...
– он сглотнул вставший поперек горло комок.
– Дашку буду искать.
– Как?
Виктор снова пожал плечами:
– Там видно будет.
– Ну да, по инстанциям пойдешь официальным, - змеиность из полковничьего взгляда ушла, уступив место нарочитой заботливости.
– И тебя отфутболят - родители-то твои уже наверняка все что можно обошли.
Виктор вздохнул.
– Товарищ полковник, Олег Владимирович...
– А перебивать старшего по званию некрасиво!
– тон Аверина был под стать взгляду, хоть записывай в качестве учебного пособия для будущих отцов-командиров.
– Я тебе объясню, что будет дальше. Ты, Витя, после начнешь обходить неофициальные инстанции. Следаков в ментуре, друзей, приятелей, приятелей приятелей. И если с твоей сестрой в самом деле произошло то, что ты думаешь, то тебе, возможно, даже дадут наводку. След какой-нибудь. По знакомству. Такие вещи ведь редко случаются так, чтобы вообще никто ничего не знал...
Полковник не торопясь налил себе компота из стеклянного кувшина и отпил из кружки.
– А дальше тебя, Витя, замочат. Как пить дать, - забота в голосе полковника сменилась учительскими нотками.
– Ты, конечно, боец нехилый. И боевой опыт у тебя приличный. Однако в одиночку против системы побеждают только в кино. А в реальной жизни отправишься ты червей кормить... или кто там у вас в болотах водится. И потеряют твои родители не только дочь, но и сына. Что их конечно же сделает еще счастливее... Ладно, ладно, не кипятись, извини меня, старого циника. Только я тебе, по старой дружбе, говорю правду, какая она есть.
В комнате воцарилось молчание.
– Ну и что мне, по-вашему, делать? Сидеть на жопе ровно?
– Зачем сидеть? Служба у нас такая, что особо не посидишь, - перед Виктором снова был отец-командир.
– Будешь дальше исполнять свои обязанности. А я тем временем, по своим каналам, пробью информацию. Не хотел тебе, Витя, говорить, но по делу твоей сестры я уже запрос отправил. Неофициальный - у меня ведь тоже какие-никакие друзья-приятели имеются. Только порадовать мне тебя пока нечем - нет пока никакого ответа.
И далее все пошло, как сказал Змей Горыныч. Старший прапорщик Виктор Скворцов, 29 лет отроду, позывной Скворец, продолжил тянуть служебную лямку командира отделения особой группы подмосковного ОМОН "Саламандра" в командировке в республике Дагестан. Даже с еще большим усердием, чем раньше - пытался отогнать дурные мысли. Аверину он верил больше, чем себе. Потому что тот если что-то обещал, то выполнял всегда. Даже если на первый взгляд выполнить обещанное было невозможно.
Да и знал он, что прав командир. "Плохо человеку, когда он один. Горе одному, один не воин - каждый дюжий ему господин, и даже слабые, если двое". Эта строчка Маяковского прицепилась к нему, как вакуумная мина. Во сне снилась, хотя он никогда особой любовью к поэзии не отличался. И так продолжалось две недели, пока однажды...