— Обойдусь, — хотя голос Зуо казался холодным, Силлети заметил, как всего на секунду его губы дрогнули. Да, даже такой человек как он не мог остаться равнодушным к столь странному созданию.

— Думаю, стоит продолжить…

— Думаете… Часто? Стоит… Уверены?

— Тери, на кого ты хочешь пойти учиться после школы? Мне кажется, филологический плачет по тебе горючими слезами, — хмыкнул Силлети.

— Прославлять красоту и изворотливость русского языка? Ну что вы, я слишком косноязычен, — лишь отмахнулся подросток, — Но я бы посмотрел на весь филологический факультет, который в один голос ревет по мне… Это лестно!

— По тебе не филологический плачет, а дурка городская, — внес свою лепту в разговор Зуо.

— Поверь мне, по тебе она ревет вдвое громче, — лишь отмахнулся Тери.

— Да что ты?!

— А что я?

— Тери, кхм, вы можете препираться и в другом месте. И так уже прошло значительно времени. Вы позволите мне продолжить?

— Да конечно, — кивнул подросток, все еще исподлобья косясь на Зуо, брюнет же лишь игнорировал все пылкие взгляды, которые бросал на него Тери.

— Итак, Тери, скажи мне, за тот месяц, что тебя не было в школе, там многое изменилось?

— Не знаю, многое ли, но вот мое любимое мусорное ведро перекрасили из зеленого в фиолетовый, и теперь, когда я стою рядом с ним, мне кажется, что я его недостоин. Ну, просто цвет настолько ему идет!

— Ему? Ведру, то есть? — переспросил Зуо.

— Ну, а кому же еще… хотя тебе, наверное, тоже фиолетовый бы пошел, слушай, Зуо! Покрасься!

— Уже побежал…

— Да? А я вот сижу и вижу, как ты сидишь на кушетке… Ты точно бежишь?

— А ты точно по утрам ничего не куришь?

— Только сосачки на палочках, которые делает мама!

— По эффекту от этих конфет у меня складывается впечатление, что твоя мать городской наркобарон.

— Если бы… Тогда бы у нас были деньги, и она бы купила мне ФРАУ-3000, — горестно вздохнул Тери.

— А жопа от ФРАУ у тебя не слипнется? — ехидно заметил Зуо.

— А что жопа может слипаться от компьютерного железа? Зуо, если у тебя какие-то проблемы с кишечником, ты не думай, что подобные проблемы и у остальных… Ты бы хоть постеснялся!!! — начал возмущаться Тери, изображая глубокую впечатлительность.

— А не пошел бы ты на ху… В жопу, — раздраженно бросил Зуо, явно не зная как отвечать Тери, ведь любую кинутую в его сторону фразу тот разворачивал в свою пользу.

— Эх, Зуо-Зуо, это тебе уже давно пора одним местом в жопу, хочешь, намекну в какую?

— А-ХУ-еть, — закрывая глаза и явно стараясь абстрагироваться от внешних раздражителей, процедил сквозь зубы сэмпай.

— Ну, хорошо… — вздохнул Силлети, начиная понимать, что сеанс сорван и продолжать, по сути смысла нет, — Что ж… времени осталось не так много, — протянул врач, смотря на часы, — а у нас еще осталась наша игра.

— Да! Точно! Давайте! — обрадовался Тери.

— Что еще за игра? Очередной изврат?

— Ну… В какой-то степени, — пожал Тери плечами, — вообще-то ее смысл мне до сих пор не понятен, и как в нее выиграть, я тоже не понимаю, ведь нельзя дать четыре ответа на три вопроса, а психолог говорит, что он задает четыре вопроса, но один я, почему-то всегда… Короче, сам увидишь!

— Та-а-ак, первый вопрос: Тери, как тебя зовут?

Вопрос мог показаться странным, если не абсурдным, если бы не одно «но». В 60% Тери называл себя Лисом, в 39% утверждал, что у него нет имени вовсе, и только в одном проценте по непонятным для Силлети причинам он говорил…

— Тери! Мое имя Тери, вы ведь только что его сами и назвали!

— Хм… Хорошо… А как зовут твою мать?

— Элизабет.

— Чего ты боялся в детстве?

— Внезапно оказаться девочкой…

— Оказаться девочкой? — такой вариант ответа Силлети слышал впервые, — а почему ты думал, что с тобой может такое произойти?

— Ну-у-у, меня все путали с девочкой, и Мифи как-то сказала, что если так пойдет и дальше, то мой член скукожится и отвалится и я стану девочкой.

— Мне все больше хочется познакомиться с этой твоей Мифи, — хмыкнул Зуо.

— Обойдешься! Тебе меня мало? Псина!

— Чего?

— То есть кобель!

— Тери, не отвлекайся! — старался все еще контролировать ситуацию Силлети, — а теперь внимание, последний вопрос, — предупредил он, — Тери, ты часто думаешь о Джонни?

Появившееся было ликование на лице парня, сменилось сначала удивлением, затем он начал беззвучно шевелить губами, словно рыба под водой и наконец… Глаза его стали стеклянными, он начал бормотать себе под нос какую-то белиберду, то улыбаясь, то начиная хныкать как маленький.