— Вы думаете, я…

— Я так не думаю, сынок, — признался Гас. — Но должен сказать тебе, что, судя по всему, моё мнение здесь в явном меньшинстве.

Вперёд вышел лейтенант Джейк Салливан — тоже сотрудник Внутренней службы и без пяти минут такая же задница, каковой являлся покойный Нилсен. На его лице почти было написано: «Я здесь главный».

— Карран, ты сейчас должен направиться в главное управление. Там у нас с тобой будет небольшая беседа.

Голос Салливана с головой выдавал, что он не приглашает Каррана на светскую беседу за чашечкой кофе.

— Я — подозреваемый, Салливан?

— Может быть.

— Что ж, тогда зачитайте мне мои права и арестуйте. — Ника удивило, что он произнёс почти те же слова, которые когда-то говорила ему Кэтрин Трамелл.

Салливан пожал плечами:

— Если ты, Карран, хочешь, чтобы мы поступили подобным образом, то мы найдём возможность принудить тебя.

— Это доставит нам удовольствие, — признался Морган, ещё один ублюдок из Внутренней службы.

— Ладно тебе, Ник, — произнёс Гас Моран, вставший между своим напарником и двумя копами. — Сделай себе же лучше хоть раз в жизни. Просто начни сотрудничать с двумя этими парнями.

На какое-то мгновение показалось, что Ник потребует своё гарантированное конституцией право на адвоката и наручники, но для копа не было большего унижения, чем это и, кроме того, он не был готов к такому повороту дел.

— Я последую твоему приказу, Салливан. Последую просто для того, чтобы доказать тебе, что я готов сотрудничать с властями, как и любой другой добропорядочный честный и прямой гражданин.

— Это хорошо.

— И чтобы доказать тебе, что я не убивал эту… — Он кивнул в сторону трупа Нилсена —…этого полицейского офицера.

— Ничто другое не смогло бы доставить мне такого удовольствия, — произнёс Салливан, но никто не поверил, что он говорил правду.

Они провели Ника в ту же самую комнату для допросов, где когда-то задавали вопросы Кэтрин Трамелл. Уокер, Толкотт и Гас Моран были также здесь, но они сидели на заднем плане, в то время как Салливан и Морган заняли центр, оставив Каррану третий уровень. Все собравшиеся прекрасно сознавали, что это представление даёт Внутренняя служба и именно она либо пригвоздит, арестует Ника, либо отправит его в отставку по состоянию здоровья.

— Ты ведь недолюбливал Марти Нилсена, не так ли, Карран? — спросил Морган таким тоном, будто был уверен, что делает удачный ход в горячих состязательных дебатах.

— Это всем известно. Я предполагаю, что есть люди, которых и ты, Морган, недолюбливаешь. И, думаю, существует множество людей, которые недолюбливают тебя.

— Это не касается дела.

— Ты набросился на него вчерашним днём — вступил в допрос Салливан — прямо на виду дюжины полицейских офицеров.

— Так точно. Ну и что?.. О’кей. Да, я поссорился с ним… и вышел из себя.

— Может, ты никогда и не был в себе? Может, ты дожидался Марти перед входом в «Тен-Фор» и выпустил потом в него пулю? Быть может, ты решил отомстить ему за то, что он так сильно тебя раскритиковал? Ведь такое возможно, не правда ли?

— Я ничего не говорил о том, что он меня критиковал. Я, Моран, лишь несколько жёстко поставил его на место.

— Что же тогда происходило под твоим черепом? — спросил Салливан. — Отчего ты ненавидел его до такой степени?

— Я не ненавидел его. Но… Послушай, Нилсен забрал у психиатра моё личное дело. То самое личное дело, которое департамент завёл на меня сразу после того, как я прикончил тех двух туристов.

Толкотт вздрогнул. Он не любил, когда так грубо говорили о таких ужасных вещах. Он куда более предпочитал те клинические термины, которыми пользовалась в работе Бет Гарнер, — травма или происшествие, случай.

— Всё это чепуха! — взорвался Морган.

— Я знал, что он это сделал. Но более того, он использовал моё дело. Он показал его кому-то вне департамента. Он использовал моё личное дело против меня самого.

— У тебя есть какие-нибудь доказательства, что он действительно это сделал? У тебя есть свидетели, что он действительно показывал кому-нибудь конфиденциальные психиатрические документы? У тебя есть какие-либо доказательства, что у него действительно было твоё дело?

Конечно, у Ника были доказательства. У него было множество доказательств. Но если бы он сказал им о Кэтрин Трамелл, о её сверхъестественных возможностях проникновения в его мозг и манеры, они уверятся, что он полностью врёт. Если он скажет им, что Бет Гарнер имела тупость отдать его личное дело Нилсену, он подставит её, она попадёт в беду. Оставалось единственное:

— Я спрашиваю у тебя про доказательства, Карран. У тебя есть доказательства?

Карран покачал головой:

— Нет. Нет у меня нет никаких доказательств.