– Не пойду за старика, – сжав зубы, процедила юная Анна. – Утопите лучше! А вы не решитесь, сама утоплюсь! Богом клянусь – утоплюсь! Днепр большой – и не сыщите!

И батюшка сдался. Легко сдался! Да и не хотел он отпускать от себя любимую умницу свою, свет очей его, которая, как и он, проводила многие часы в одной из лучших библиотек мира! В киевской библиотеке! Диву давался Ярослав, когда видел ее за раскрытыми фолиантами в золотых переплетах! Ведь еще и оттого слыл Ярослав Мудрым, что сам был книжником и однажды повелел скупать книги со всего мира и везти их в стольный град Киев! Ни в чем не хотел отставать от города-светоча Константинополя и от его мудрых и гордых императоров!

Но вот прошли два года, и Анне исполнилось уже восемнадцать. Еще пару лет в девках – и старухой станет! Никто уже не возьмет! А короли и принцы на дорогах, оказывается, не валяются. И даже в очереди по дороге к Киеву не стоят. Может быть, чухонский королевич за счастье посчитал добиться ее руки, да кому он нужен? Или азиат какой, принц, и возжелал бы пресветлую княжну, да великий князь за азиата-басурманина не отдаст! А за своих витязей выдавать – какой прок? Да и кто достоин великой княжны? Никто! Сестры разъехались, уже и детей родили. Два брата – Изяслав и Всеволод – тоже в других землях счастье нашли. Первый на польской царевне женился, второй – на византийской! Сын Всеволода теперь, коли родится, Мономахом станет! Неужто в Киеве Анне, золотоволосому цветку, зачахнуть? Вот всем скопом и уговорили юную княжну выйти замуж за далекого франка!

Тем более, что в этот раз и подарки были дорогие! Под строгим взглядом шалонского епископа Роже прислуга франков раскладывала у трона киевского князя дары: боевые мечи и кинжалы, драгоценные серебряные чаши и украшения.

– Думай, девочка моя, думай, – тихонько приговаривал Ярослав Мудрый дочери, сидевшей от него по левую руку. – Видишь, как Генрих-то расстарался в этот раз! – а подарки все несли и несли, у ног великого князя все укладывали горками. – Небось в этот раз с себя последнее снял… Что скажешь, дочка?

– Он за это время еще на два года старше стал, – вздохнула девица.

– Ну так и ты не помолодела…

– Сейчас возьму и расплачусь от горя, – вздохнула Анна.

«Соглашайся! Соглашайся, царевна! – из-за кресла хором тянули придворные мамки и няньки. – Свет наш ясный! – им уже сказали, что говорить, на что упирать, чем пугать. – От этого короля откажешься, следующий жених уж точно из степи пожалует! Косоглазый! В юрте будешь жить! Кисло молоко пить! Коней есть будешь! Так и заржать недолго!»

А с подарками привезли и портрет Генриха. На холсте король выглядел очень даже лепо: солидно, волосом он был черен, не сед, лицом вполне пригож, в доспехе и плаще, подбитом горностаем.

– Это точно он, Генрих, жених мой? – спросила Анна у епископа. – Ваше преосвященство?

– Он самый, ваше высочество! – гордо воскликнул священник в черной сутане.

– А когда писали этот портрет? – вновь спросила любопытная киевлянка. – Год или десять лет назад? – Тень сомнения легла на свежее лицо княжны, пылавшее от смятения и переполнявших ее чувств. В синих, припухших от слез глазах таился вопрос. – А то, может быть, этому портрету уже лет двадцать?..

– Тридцать, – бросила ее мать Ингигерда, стоявшая у окна и нервно колотившая пальцами в перстнях по деревянному вощеному подоконнику. – Ну, Аннушка!..

– А вы, матушка, не смейтесь, – очень серьезно молвила дева. – Тут не по грибы-ягоды зовут, а замуж! – И тотчас переключилась на епископа: – Так когда писали портрет?

– Да перед самым нашим отъездом и писали, – заверил девицу епископ Роже. – Все ради вас, ваше высочество! Наш король Генрих полюбил вас по одним только описаниям! Слава Господу, чувство его искреннее! Благороднее нашего короля трудно найти на свете рыцаря!

– А отчего же в своем краю он себе невесту не нашел? Или он какой-то не такой?

– Всем он такой, – миролюбиво увещевал епископ.

– Так отчего же? – противилась Анна. – Вдруг у него по шесть пальцев на ногах?

Епископ не знал, как ему и быть!

– Еким-привереда остался без обеда, – глядя на княжеский двор, где конюхи ловили строптивого жеребца, процедила великая княгиня.

– Да-да, – кивнула юная княжна. – Лицом пригож, а как снимет сапоги… Откуда мне знать?

– В наших королевствах, ваше высочество, – терпеливо объяснял епископ Роже, – его величеству найти невесту трудно, потому что все ему так или иначе родственницы…

– Как так, ваше преосвященство?

– А вот так, ваше высочество. Ведь у нас в Европе все троюродные братья и сестры давно переженились. А то и кузены! – Епископ был как на иголках: судьба его королевства решалась, счастье короля висело на волоске. – А сие богопротивно! Церковь не рекомендует, даже расторгает порой такие-то браки!

– А-а, тогда ясно, – немного успокоилась Анна. – Жаль, король сам к нам не приехал, да, матушка? – обернулась она. – Андраш, венгерский принц, у нас гостил, и Харальд тоже…