По мнению А. Р. Лурия, «истоки сознания как отражения предметной действительности, как процесса приема и переработки поступающей информации следует искать, прежде всего, в общественной жизни человека – подлинном источнике сложнейших форм сознательной деятельности людей» [313, с. 10]. Тщательное изучение всех новых форм деятельности, которые возникают в процессе общественного развития и являются для человека специфическими функциональными системами, считает он, составляет содержание основной задачи психологической науки, С. Л. Рубинштейн постулирует связь сознания и деятельности и раскрывает ее следующим образом: «Утверждение единства сознания и деятельности означало, что надо понять сознание, психику не как нечто лишь пассивное, созерцательное, рецептивное, а как процесс, деятельность субъекта, реального индивида, и в самой человеческой деятельности, в поведении человека раскрыть его психологический состав и сделать, таким образом, самую деятельность человека предметом психологического исследования» (приводится по [5, с. 648]).

А. Н. Леонтьев обосновал необходимость введения в психологический анализ деятельности понятия о личности «как о внутреннем моменте деятельности» и подчеркнул: «Изучение личности как момента деятельности и ее продукта составляет специальную… психологическую проблему. Проблема эта является одной из самых сложных» [278, с. 159–160].

Б. Ф. Ломов, рассматривая базовые для психологической науки категории, подчеркивал: «…психические явления формируются, развиваются и проявляются в процессах деятельности и общения. Но принадлежат они не деятельности или общению, а их субъекту – общественному индивиду и личности. Ни деятельность, ни общение сами по себе никакими психическими качествами не обладают, да они сами по себе и не существуют. Но этим качеством обладает личность. Таким образом, проблема деятельности и проблема общения «замыкаются» на проблему личности… через анализ деятельности и общения (более широко всей жизнедеятельности человека) психология раскрывает… психический склад личности, ее внутренний духовный мир» [299, с. 289].

Фундаментальное значение категории деятельности для психологии и ее большую объяснительную силу неоднократно подчеркивает В. Д. Шадриков. Реализуя системную методологию в разработке фундаментальных психологических проблем деятельности и способностей человека, он показывает неразрывную взаимосвязь категорий деятельности, личности и способностей. В серии теоретико-методологических работ он намечает ясную перспективу связи важнейших категорий психологической науки с практикой и прежде всего с такой важной областью приложения психологической науки, как педагогика. Книги «Психология производственного обучения (системный подход) (1976), «Психологический анализ деятельности (системогенетический подход)» (1979), «Проблемы системогенеза профессиональной деятельности» (1982), «Философия образования и образовательные политики» (1993), «Деятельность и способности» (1994), «Психология деятельности и способности человека» (1996), «Способности человека» (1997), «Индивидуализация содержания образования» (1997), «Происхождение человечности» (1999, 2001), «Мир внутренней жизни человека» (2006), «Ментальное развитие человека» (2007), «Психологическая характеристика нормального человека, или Познай самого себя» (2009), «Профессинальные способности» (2010), «Психология деятельности человека» (2013) и др. наметили перемены в общем уровне развития психологической науки.

Взаимосвязь категорий деятельности и личности раскрывается В. Д. Шадриковым [564–565, 585] через разработку идеи индивидуализации деятельности следующим образом. Исходя из общей методологической установки о том, что внешние воздействия преломляются через внутренние условия, В. Д. Шадриков показывает, что нормативная деятельность всегда принимает индивидуально выраженный характер. Психологическая система деятельности, неоднократно подчеркивает он, формируется на основе индивидных качеств и предопределяет выраженный индивидуальный характер нормативной деятельности. Нормативно заданная деятельность в индивидуальной деятельности приобретает свое конкретное лицо и развивается. Осваивая деятельность, одновременно развивается и индивид. Деятельность концентрирует в себе и индивидные качества, и отношения субъекта деятельности к целям деятельности, к другим людям, к самому себе. В деятельности проявляются мотивы и ценностные установки, характер и этическая направленность человека [565, с. 287]. «Индивидуальный характер деятельности… есть следствие выражения деятельности через личные качества» [565, с. 7].

В. Д. Шадриков подчеркивает, что диалектическая связь развития личности и развития деятельности проявляется в развитии способностей: «Обращаясь к проблеме развития способностей, мы с необходимостью приходим к проблеме деятельности, к определению места и значения способностей в деятельности, к выявлению условий, при которых деятельность становится средством развития личности в целом и способностей в частности» [565, с. 6]. В разработке категории способностей в качестве базовой он конкретизирует понятие «способности», определяет место способностей в структуре психики [557–559, 564–565, 567–568, 573, 575–579, 584]. В качестве основных направлений развития способностей выделяется интеграция отдельных способностей в системе деятельности и приспособление отдельных способностей к предметному миру и требованиям деятельности. Взаимосвязь категорий деятельности и способностей, считает В. Д. Шадриков, позволяет разрабатывать в качестве фундаментальной психологическую проблему взаимоотношения общих и специальных способностей в контексте проблем психологии деятельности и психологии развития.

В исследованиях Б. Ф. Ломова [296, 298–299] прослежена взаимосвязь категории деятельности с категорией общения. Он рассматривает категорию общения (так же как и категорию деятельности) как общественно-историческую, но в отличие от категории деятельности раскрывающую иную сторону социального бытия человека – отношение «субъект – субъект». Общение выступает в качестве специфической формы взаимодействия человека с другими людьми, в ходе которого происходит взаимообмен действиями, информацией, состояниями. Отмечая остродискуссионный характер вопроса о соотношении деятельности и общения, Б. Ф. Ломов обращает внимание на многокачественную и многоуровневую систему отношений человека к миру и выделяет два важных подхода в анализе общения и деятельности: первый раскрывает субъект-объектные отношения человеческого бытия, второй – отношения субъект-субъектные.

Общение и деятельность, отмечает Б. Ф. Ломов, представляют собой две стороны процесса жизни, неразрывно связанные между собой. Между ними существует масса переходов и превращений одной в другую. В некоторых видах деятельности в качестве ее средства и способов используются средства и способы, характерные для общения, а сама деятельность строится по законам общения. В других случаях общение строится по законам деятельности.

Общение может выступать в роли предпосылки, условия, внешнего или внутреннего фактора деятельности и наоборот. Взаимосвязь между общением и деятельностью в каждом конкретном случае, отмечает Б. Ф. Ломов, может быть понята только в контексте системной детерминации развития человека.

Большой интерес для анализа методологических функций категории деятельности в психологии представляют исследования научного творчества Л. C. Выготского, выполненные В. В. Давыдовым и Л. А. Радзиховским. В. В. Давыдов и Л. А. Радзиховский [149, 402] обосновывают тезис о том, что категория деятельности занимает центральное место в научных работах Л. С. Выготского и что именно он при формулировании нормативных требований к построению и анализу психологических теорий выделил две методологические функции категории деятельности в психологии: первая – деятельность выступает как объяснительный принцип, вторая – деятельность выступает как предмет изучения. Л. С. Выготский, по их мнению, выделяет в любой психологической теории необходимость присутствия следующих центральных моментов: во-первых, наличие общего объяснительного принципа (он объясняет границы и структуру теории), во-вторых, наличие собственно предмета изучения (основное понятие), при этом четко разводятся категории «объяснительный принцип» и «предмет исследования», в-третьих, выделение единиц психологического анализа, входящих в концептуальный аппарат теории. Размерность единицы психологического анализа задает объяснительный принцип; единицу анализа можно использовать как индикатор скрытого объяснительного принципа теории. Отношения категорий «объяснительный принцип» и «предмет изучения» находятся в динамике. На основе анализа данного концептуального подхода Л. С. Выготского авторы приходят к выводу о том, что, выделив две методологические функции деятельности, он фактически очертил контуры деятельностного подхода в психологии.