Короче, мне надоело копаться в этом старом дерьме. Черт возьми, я хотел стать кем-нибудь, хотел учиться! Точка.

Корабль летел на Адонис. Невероятно. Расстояние до моей мечты сократилось почти вдвое. Время летело незаметно, пока я драил бессчетные палубы. Дерьмо и закопченные швы. Хрустальные стены, блеск металла. Мое трудолюбие не прошло незамеченным. По прибытии на Адонис капитан заявил, что я с лихвой отработал свой проезд. Поскольку кораблю в любом случае требовался работник, он возвращает мне часть заработка. Рука извлекла из кителя несколько купюр. Остальные он, вне всякого сомнения, припрятал в другом кармане, но я был благодарен даже за это. Отнюдь не первые деньги, заработанные тяжким трудом, поэтому особого восторга я не испытывал.

Капитан оказал мне другую, куда более уместную услугу. Космопорт на Адонисе был просто огромен, но у меня не было времени глядеть по сторонам. Катер капитана лавировал между металлических громадин; скорость пыталась ужасать, но я не испытывал страха. Сейчас-то я понимаю, что в то время был по-настоящему бесстрашен. Мне нечего было терять; я не очень-то верил в осуществимость своей мечты. Взгляд упрямо шарил вдали.

Искомый корабль оказался таким же неуклюжим грузовозом, но я не придал этому значения. Главное, что меня доставят на Зевс. Рано или поздно. Когда-нибудь я окажусь среди хрустальных башен.

Капитан грузовоза был прекрасно знаком с другим, тем, что доставил меня на Адонис. Я не помню фамилий, да и лица расплываются, как в мутном зеркале, перетекая одно в другое. Меня посадили на корабль. Перспектива гнуть спину над вонючими гальюнами еще один перелет отнюдь не пугала. Я будто вознесся над посадочным полем. Сами знаете, что это за чувство. Так ведь?

Мое первое посещение Адониса продлилось меньше часа. Гравитационный колодец отпускал неохотно, словно ревнивая женщина. Грузовоз скрипел и дергался, взлетал и падал. По-моему, я потерял сознание, но, скорее всего, это было логичным следствием застарелого стресса.

Корабль выдержал шторм. Метровая броня обволакивала меня, – горячее сердце, стучавшее где-то внутри. В венах моих текло ракетное топливо, а бортовой компьютер мечтал о хрустальных башнях.

Проснулся я свежим и отдохнувшим, как редко удавалось на Гере. Странно, но мне позволили выспаться. Отстегнув ремни, удерживающие тело в антиперегрузочном кресле, я отправился отрабатывать проезд. Боцман деловито обозначил сектор работы. Нужно заметить, что после сезонных рабочих я просто отдыхал. Образовалось много свободного времени. После того, как боцман тщательно проверял дневную норму, мне позволялось бродить по кораблю везде, где только заблагорассудится.

На кают-компанию я набрел чисто случайно. Первые дни я по несколько часов кряду пялился на роскошные голограммы платных каналов, которые принимал корабельный головизор. Матросам это диво успело приесться, поэтому мне никто не мешал. Они пили и ели, тихо посмеиваясь над темным крестьянином. Я был предоставлен самому себе.

Конечно, приоритеты моих интересов не могли остаться незамеченными. Я игнорировал эротику и порнографию, сосредотачивая внимание на каналах новостей, образования и остросюжетного кино. Особенно мне полюбился канал уголовной хроники. Вначале матросы относились к этому с юмором, затем – с невольным подозрением. Ну какой восемнадцатилетний пацан пропустил бы порнушный канал по собственному желанию?..

На все вопросы я отвечал невнятным пожатием плеч. Зачем на Зевс? Так, посмотреть. Всегда мечтал. Хороший канал? Да, конечно. Не знаю, просто интересно.

Может, я и был простачком. Отнюдь не таким, каким хотели видеть меня пьяные матросы. Сам я спиртного не пил, подсыпать же мне чего-нибудь в содовую не представлялось возможным. Конечно, кто-то о чем-то догадывался, поскольку так бывает всегда. Это ничего не меняло: я молчал, предпочитая слушать.

Молчание – золото. Я всегда был хорошим слушателем. Когда у матросов развязывались языки, начиналось время невероятных рассказов. Звездолетчики травили байки каждый вечер, но, поскольку особой фантазией не отличались, знали выдумки друг друга наперечет. Само собой, я оставался единственным слушателем. В нужных местах открывал рот, торопил и поддакивал. Большая часть того словесного хлама мне была ни к чему, однако порой в цветастой мишуре скрывались зерна истины. Особенно внимательно я вслушивался в то, что касалось Зевса. Матросы вовсю расхваливали столицу, но, как я понял, ни одному еще не удавалось забраться дальше пары припортовых кварталов. Названия кабаков, казино, дорогих борделей, цены и имена проституток… Все это я пропускал мимо ушей. Наводящие вопросы старался, по мере возможности, задавать аккуратно, дабы не укреплять подозрений. Увы, о преступном мире Зевса матросы были осведомлены даже хуже меня.

Но я не унывал. Цель была близка, как никогда. Дни летели быстро, покуда я драил палубы и просиживал штаны в кают-компании. Всему приходит конец – хорошему, плохому, блеклому или бесцветному. Настал и последний, заветный день первого в моей жизни космического путешествия. На обзорных экранах появилась столица нашей Империи – великий Зевс. О, что это было за зрелище!.. Огромный ярко-синий диск, тут и там покрытый радужными разводами, окруженный золотым сиянием тысяч искусственных спутников и орбитальных станций. Но это слишком сухо, слишком описательно. Я помню свой восторг, заставлявший думать в одной лишь превосходной степени.

Пока решались проблемы с таможней, очередностью и приоритетом посадки, я разглядывал мечту. Даже на таком расстоянии планета выглядела огромной. Можно было разглядеть очертания континентов, соединенные тонкими нитями антигравитационных шоссе. Город (да-да, с большой буквы) покрывал их все, будто какой-то черный налет или плесень. В радужных атмосферных разводах, по которым то и дело пробегала золотистая рябь, играли отблески стекла и хромированного металла. При желании, так можно продолжать до бесконечности. Думаю, если уж мы оказались здесь, за этим тесным столом, каждый из вас ощутил хотя бы часть того восторга, что испытал восемнадцатилетний крестьянин, мечтающий стать профессиональным убийцей.