Старик, – его звали Том Сойер, – разрешил мне выбрать любую комнату, которую я только сочту приемлемой для проживания своей персоны. Само собой, абсолютно все они были свободны. Заглянув в парочку, я ужаснулся. Каюты грузовозов, – тесные и душные, словно спичечные коробки, – и то выглядели куда привлекательней. Тогда-то я и вспомнил о первом предложении коварного мистера Сойера.

Всего в бетонной коробке отеля было четыре этажа. Чердак, то бишь пентхауз, занимал одну половину плоской крыши, другую – роскошная веранда. В кадках росли чахлые деревца, – какие-то неприхотливые аналоги земных пальм; несколько пластиковых кресел, – знаете, такие обычно эксплуатируются уличными кафе; и, пожалуй, все.

Впрочем, это было много больше, чем я мог себе позволить. Усевшись в кресло, я забросил вещмешок в открытую дверь и устроился поудобней. Несколько минут покоя я вполне заслужил. Вид с третьего этажа, конечно, открывался не Бог весть какой. Унылый квартал апельсиновых коробок, поставленных на попа, нагонял тоску. Однако, стоило только поднять голову и устремить взор в необъятную даль, воображением восполняя ущербность оптического инструмента, как все мгновенно менялось. В груди привычно защемило.

Антигравитационные магистрали и колеи надземок, расчертившие небесную глазурь подобием некой игральной доски. «Черный» квартал находился в своеобразном ущелье, с обоих сторон зажатый громадами стеклянных небоскребов (стеклянные окна отражали друг друга), и только в дальнем конце открывался тонкий просвет. Подхватив оптический прибор, воображение умчалось вдаль свободной птицей.

Подумать только, я мог просто сидеть и глядеть на хрустальные горы; к чертям головизор. Блаженствуя, я наслаждался покоем и близостью мечты.

…Пока меня не нашел мистер Сойер. Он подкрался незаметно, словно старый хитрый лис, не скрипнул ни единый шарнир.

– Ты, видимо, мальчик, не понял, – вкрадчиво зазвучал скрипучий голос. – Что ты тут делаешь?

Я чуть не свалился на пол. Воображение мгновенно вернуло оптическому прибору способность видеть реальные вещи. Как наяву передо мной предстали ржавые канализационные трубы, провисшую проводку и сотню других вещей, требующих моего немедленного вмешательства. Мистер Сойер явился воплощенным духом тяжелой, неприятной работы.

– Мое первое предложение являлось, скорее, неудачной шуткой. – Старик огляделся, проверяя, все ли пальмы на месте. – Я вовсе не предлагал тебе пентхауз, и никоим образом не мог сделать этого во время твоего, так сказать, трудоустройства. – Старик набрал воздуха, но неудачно. Закашлялся.

– Вам следовало бы щадить себя, – укоризненно заметил я. – Не обязательно расходовать на меня такое количество слов. Я все ловлю на лету, вот увидите.

– В таком случае… убирай-ка свою задницу из кресла! – старик покраснел, крючковатый нос ходил ходуном. – Быстро!

Я неохотно поднялся.

– Ну, зачем же так… Вы же сами сказали: можешь занять любую комнату. Я и занял.

– Дурачка из себя строишь? – Мистер Сойер все больше распалялся. – Я сказал комнату, а не пентхауз. Пентхауз – это целые апартаменты! Понятно?

– Вполне. – Я пожал плечами. – Здесь целых три комнаты, мне хватит одной. Послушайте, давайте так: как только у вас появится платежеспособный клиент, я тут же освобождаю пентхауз. Пожалуйста, мистер Сойер. Мне здесь нравится.

Старик засомневался. С одной стороны – где это видано, чтобы разнорабочий занимал лучший номер в отеле? С другой – отель совершенно пуст, потенциальные постояльцы не ломятся в двери, а здание как никогда нуждается в двух сильных молодых руках…

Мистер Сойер почесал нос и неохотно кивнул.

– Ладно, живи… Но – до первого требования.

Я кивнул, улыбнувшись.

– Конечно, мистер Сойер. Когда приступать к работе?

– Давай лучше завтра. Иди на кухню, миссис Сойер тебя накормит.

– Спасибо, мистер Сойер.

Старик развернулся и заковылял к выходу. Я ухмыльнулся вслед, почувствовал себя при этом грязью облитым. С какой это стати? Правда на моей стороне.

Я разложил нехитрые пожитки в шкафу одной из спален, смахнул пыль с тумбочек и подлокотников, расстелил кровать. Затем, почувствовав возвращение голода, отправился на поиски кухни. Молодое обоняние безошибочно привело меня к почтенной миссис Сойер.

Кухня, как одно из наиболее часто посещаемых помещений, находилась в относительном порядке. Вопреки коррозии и энтропии, поселившихся в каждом квадратном сантиметре отеля, тесная комната выглядела весьма внушительно. Я почувствовал невольный трепет. Половники, сковороды, миски, чайники и множество других инструментов кулинарного таинства, развешанных по стенам, действовали устрашающе. Синие газовые цветки, расцветавшие на огромной плите, отражались в полированных выпуклостях, играли на кафельных стенах. В кастрюлях что-то кипело; огонь недовольно потрескивал, когда из-под крышек изливалась пузырящаяся жидкость. Огромный деревянный стол, изрезанный сотней ножей, носил на себе следы чудовищных преступлений против флоры, и, возможно, даже фауны. Багровые пятна (венозной крови, чего же еще) намертво въелись в древесину. Топор оказался в углу, прислоненный к большому куску белого пластика. Синие цветки плясали на остро заточенном лезвии.