Его детские и юношеские годы прошли в Одессе. "В цветущих акациях город" он потом неоднократно воспевал с эстрады. Там особое море, особое солнце, особая музыка, особые люди. Туда приводят "шаланды, полные кефали"… Музыкой он увлекался с детства, имел абсолютный слух. Дома занимался с учителем игрой на скрипке, самостоятельно научился играть на гитаре, балалайке, банджо. Мальчиком играл в любительских оркестрах. Увлекался и спортом – гимнастикой, борьбой. Жизнь была в меру суетливой, в меру спокойной, в меру радостной, в меру тревожной. Так сказать, в соответствии со своим временем.

Старшая – на пятнадцать минут – сестра Утесова Полина была революционеркой, вступила в партию. Иногда у них дома собиралась революционно настроенная молодежь, что очень не нравилось отцу. Однажды в коридоре Полина прощалась со своими единомышленниками, и там прозвучали слова "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" Это услышал старший Вайсбейн и попросил их:

– Соединяйтесь, только не у меня в квартире.

У отца Леонида, человека старой закваски и строгого воспитания, были "слишком правильные" взгляды на мораль. Он, например, не верил, что существуют мужья, изменяющие женам. Рассказы о подобных случаях считал выдумками.

Уже будучи взрослым, Утёсов, подтрунивая над отцом, как-то сказал ему:

– Да, папа, вы совершенно правы. Вот в Саратове муж изменил своей жене и вскоре умер.

– Вот видишь, что бывает, – сказал отец, приняв подтверждение сыном своей правоты за чистую монету.

В Одессе Лёдя Вайсбейн подружился с мальчиком Оней Прутом, который приехал с родителями из Швейцарии. Поскольку Ледя был на пять лет старше, ему уже стукнуло пятнадцать, то Оня советовался с умудренным жизненным опытом товарищем по всем важным вопросам. Однажды он пожаловался другу на то, что родители заставляют его учиться в музыкальной школе. Леонид нашел выход из положения. Он принес страдальцу большие портновские ножницы и сказал:

– Пригрози тётке, что если ещё раз поведет тебя в эту школу, ты этими ножницами разрежешь в её пианино все струны.

Слова опытного наставника пали на благодатную почву – больше Оню в музыкальную школу не водили.

P. S. Зато у Они оказались большие литературные способности – имя Иосифа Леонидовича Прута стало популярным в театральном и киномире. Он автор многих пьес и сценариев известных фильмов. Однажды во время Отечественной войны в часть, где служил И. Л. Прут, привезли фильм "Два бойца". Иосиф Леонидович сказал, что песни для этой картины написал его товарищ Никита Богословский. Старшина не поверил. Больше того – он даже рассердился и сказал:

– Тебе товарищ – тамбовский волк. А чтобы впредь не врал, получай наряд вне очереди.

Вскоре в ту часть привезли картину "Секретарь райкома". Когда в титрах появилось "Сценарий Иосифа Прута", тот же старшина ехидно спросил драматурга:

– Скажешь, что это ты?

– Нет, – вздохнул Прут. – Это однофамилец.

*** Своё начальное образование маленький Леонид получал в коммерческом училище Файга. Еврейских ребят туда принимали без ограничений. Но с одним условием: родители должны были подыскать своему отпрыску "пару" – русского мальчика – и заплатить за обучение двоих. А русские как раз без особой охоты отдавали своих детей в это училище. Отец Леонида долго обхаживал некоего Кондрата Семеновича отдать туда своего сына. И тот согласился на уговоры лишь тогда, когда Вайсбейн-старший пообещал, помимо всего, пошить за свой счет "напарнику" форму.

За все время существования училища Файга – с 1883 года – никого из учеников не исключали. Первым и единственным исключенным был четырнадцатилетний Лазарь Вайсбейн, будущий Утёсов. "Файг был выкрест, богач, владелец и директор коммерческого училища – частного учебного заведения с правами, – писал о нём Валентин Катаев, чей отец, вольнодумец каких ещё поискать, работал педагогом в этом заведении педагогом. – Училище Файга было надежным пристанищем состоятельных молодых людей, изгнанных за неспособность и дурное поведение из остальных учебных заведений не только Одессы, но и всей Российской империи. За большие деньги в училище Файга всегда можно было получить аттестат зрелости".

Странно только, что за четверть века существования этой гавани для проблемных подростков отсюда был исключён всего лишь один ученик, и по иронии судьбы им оказался именно наш герой, Лазарь Вайсбейн. Детали его проступка покрыты мраком неизвестности, но суть в том, что какой-то учитель, вроде бы, городской раввин – преподаватель Закона Божьего, пытался отодрать шалуна за уши и получил достойный отпор.

После изгнания из рая Лёдя недолго думая вступил в труппу маленького передвижного цирка И. Л. Бороданова и стал колесить с ним по городам Украины. Согласитесь, не каждый четырнадцатилетний подросток способен так решительно вступить в самостоятельную жизнь.

Подобное трудоустройство стало полной неожиданностью для семейства Вайсбейнов. Только не для самого Леонида, у которого давно завязались доверительные отношения с хозяином балагана, расположенного на Куликовом поле, есть такое в Приморском районе Одессы. Мальчика привели сюда любопытство и белая зависть к представителям феноменального сословия циркачей, людям на редкость уникального таланта, людям ловким, храбрым. Он прокрадывался на репетиции, с замиранием сердца следил за манипуляциями жонглёров и акробатов, за самим директором, который ломал подковы да одним ударом кулака вколачивал гвоздь в толстую доску. Порой пробирался на конюшню к единственной цирковой лошади, где и произошло его непосредственное знакомство с директором Иваном Леонтьевичем. Леонид импонировал Бороданову не только как тонкий ценитель и знаток лошадей (таковым во всяком случае он хотел казаться), но также умением читать и писать – качествами, мало присущими артистам его труппы.