Он указал на столовые часы, стоявше на камине.

– Пятнадцать минут!.. Целая вечность!.. – простонал Филипс, однако положил пистолет на прежнее место.

Уайт прикрыл также и это блюдо.

Воцарившееся вслед за тем тяжелое молчание было прервано приходом негра, который принес несколько бутылок шампанского. Уайта раздражали его почтительный вид, его невозмутимое спокойствие.

– Вы накрывали здесь стол? – спросил он резко.

– Да, мистер.

– И никто, кроме вас, в это не вмешивался?

– Никто, мистер.

Уайт больше не расспрашивал. Негр сохранил свой бесстрастный вид и спокойно перенес направленный на него испытующий взор.

– Мой господин должен сейчас явиться, – повторил он, посмотрев на часы, и тотчас же удалился.

Филипс во время этого короткого разговора подошел к камину и остановился.

– Вы хотели знать, – начал он торопливо, – имею ли я семью? Да, у меня есть ребенок, маленькая девочка, лишившаяся матери. Ради нее…

Уайт сделал ему знак рукой, чтобы он не продолжал. Потом он вынул из бокового кармана фотографию.

– А у меня больная жена и…

Он протянул Филипсу карточку, которую тот схватил.

– Мальчик! – воскликнул он дрожащим голосом.

Оба вздрогнули, словно пораженные электрическим ударом.

Едва слышно Уайт прошептал:

– Ему только десять лет! О, я понимаю его и поэтому безропотно отдаюсь своей судьбе.

Не отрываясь смотрел Филипс на портрет мальчика, казалось, имевший для него неотразимую, притягательную силу.

– Как он хорош!.. Какие благородные черты лица! – восторженно восклицал он.

Глубокий вздох вырвался из груди отца.

– Подобного ему нет на свете, – сказал он, беря портрет обратно, но сам не решился взглянуть на дорогое изображение и спрятал его на груди.

Между тем голоса на улице раздавались все громче, шум достиг такой степени, что давно бы должен был обратить на себя внимание разговаривавших, если бы они не были поглощены другим.

– Что там такое? – спросил наконец удивленный Филипс.

В эту минуту в комнату снова вошел негр.

– Не беспокойтесь, господа, – заметил он. – На улицах небольшое волнение. В настоящее время чернь возбуждена против чернокожих и, вероятно, узнала, что в этом доме есть негр.

Пораженные его полным хладнокровием перед лицом угрожавшей ему опасности, Уайт и Филипс переглянулись.

– Может быть, мятежники придут сюда? – воскликнул последний. – Не замышляют ли они чего-нибудь?

– На углу живут еще две семьи, у которых есть черные слуги, – ответил слуга с тем же невозмутимым спокойствием. – Значит, еще два раза им придется выдержать борьбу. Если в дело вовремя вмешается полиция, то она может затянуться настолько, чтобы дать вам возможность окончить ваш обед, господа.

При последних словах Уайт покраснел от гнева. Филипс, напротив, казалось, ожил, как будто ему снова блеснул луч надежды.

– Разве вы не боитесь? – спросил он. – Говорят, что мятежники не останавливаются ни перед каким зверством.

– Только одно заботит меня, – прозвучал ответ слуги, – мой господин хотел вернуться домой по Шестой авеню. Он легко может попасть в руки черни и не прийти сюда к назначенному времени.

По-видимому, не обращая внимания на то, какое сильное волнение вызвали эти слова в обоих посетителях, негр продолжал:

– Здесь, внизу, я не могу открыть ставень, но если вы желаете, то я посмотрю из верхнего этажа.

Он оставил комнату.

– Это не обыкновенный слуга, – сказал Уайт мрачным тоном, когда оба снова остались одни. – Орудие так же опасно, как и рука. Если тот, кого мы боимся, не вернется, то всегда против нас будет свидетель.

– Чернь ревет: смерть всем неграм! Если что-нибудь произойдете – ведь остается всего пять минут, – это может быть нашим спасением!

В словах Филипса звучала возродившаяся надежда, он совершенно изменился.

Настроение Уайта, наоборот, осталось прежним.

– Разве мы все-таки не останемся связанными нашей клятвой? – сказал он, качая головой.

Филипс вздрогнул и посмотрел на него испуганным взглядом.

– Вы думаете? – спросил он. – Если бы тот человек был ранен… убит… вы все-таки…

Он сразу замолк. Неслышными шагами снова вошел в комнату негр.

– Плохо дело! – озабоченно сказал он. – Я, конечно, не могу хорошенько рассмотреть в темноте, но со всех сторон летят камни и раздаются стоны и крики раненых. Мятежники теперь ломятся в двери соседнего дома. Он продержится всего несколько минут.