Шрифт:
Но тут произошло событие, помешавшее несчастной девушке продолжить. Хитроумная Дельмонс, угадав по движению бровей Дюбура, что творится в его черной душе, подошла к креслу этого чудовища и, чтобы отвлечь его от пронзительных иеремиад Жюстины, встав на колени, стала одной рукой его мастурбировать, а другой в то же время сократи-зировать [1] .
– Дьявол меня побери! – завопил воспламененный этой процедурой Дюбур. – Пощадить тебя! Да я лучше тебя задушу, сволочь!
1
Всем распутникам известно, что сократизирование означает действие, когда один или несколько пальцев вставляют в задний проход пациента. Этот чрезвычайно возбуждающий прием особенно хорош со стариками или с людьми достаточно изношенными – он мгновенно вызывает эрекцию, а извержение семени делается невероятно сладострастным. Те же, для кого палец может быть заменен членом, испытывают еще большее наслаждение, поскольку вместо иллюзии наступает реальность. Мир не знает более изысканного удовольствия, чем быть одновременно и исполнителем, и жертвой. (Примеч. авт.)
С этими словами он вскочил как бешеный, явив на обозрение свой маленький высохший стебель, и бросился на добычу, в остервенении срывая все то, что скрывало плоть, которой он пламенно стремился насладиться, от его похотливых глаз. По очереди он бранился и льстил, истязал и ласкал.
Боги великие! Какая картина открылась перед глазами Жюстины! Словно природа при первом же возможном случае старалась запечатлеть в ее душе все омерзение от того, что в изобилии ждало ее впереди. Обнаженная Жюстина была брошена на кровать, и пока Дельмонс держала ее, распутник Дюбур сумел проинвентаризировать прелести той, которая очень хотела быть в этот критический момент его помощницей, – сводни.
– Подождите, друг мой, – сказала мошенница Дельмонс. – Я чувствую, что вам мешают мои юбки. Я тотчас обнажу предмет, который, мне кажется, вызовет ваше особенное внимание. Вам хочется увидеть мой зад! Я понимаю… Я ценю эти особенности вкуса людей вашего возраста [2] . Ну вот, мой друг, вот он! Он, правда, чуть полнее, чем попка этого ребенка, но пусть вас позабавит и контраст. Хотите видеть их рядышком?
– Еще бы, черт побери, – прорычал Дюбур. – Сядьте-ка на нее верхом: я попробую взять ее в зад и буду одновременно целовать ваши прекрасные ягодицы.
2
Дело вовсе не в возрасте: таковы были вкусы юного Алкивиада и престарелого Сократа; целые народы предпочитали этот деликатный кусочек всем другим прелестям женского тела. В самом деле, нет ничего, что было бы столь же округло, столь же белокоже, столь соразмерно и, главное, обещало бы столь острое наслаждение. Именно поэтому утонченный развратник всегда выберет филейную часть. Жаль мне тех, кто ни разу не испробовал мальчика ни в качестве своего любовника, ни в качестве любовницы. Про таковых можно смело сказать, что они ничего еще не узнали в подлинной науке любви! (Примеч. авт.)
– А, проказник, вижу, что вам надо, – воскликнула Дель-монс и проворно вскарабкалась на Жюстину, оседлав ее таким манером, что та не могла вырваться из-под этого груза и избежать ласк отвратительного старика.
– Вот-вот, именно так, – одобрил Дюбур и нанес несколько чувствительных шлепков по дивным задам, открывшимся перед ним. – Ну посмотрим, смогу ли я быть достойным жителей Содома!
Он пытается… Но его столь быстро разгоревшийся огонь гаснет в самом начале предприятия. Небо мстит за обиды, нанесенные Жюстине старым развратником, и недостаток сил обидчика спасает несчастную.
Однако эта неудача только раззадорила Дюбура. Дойдя до пределов озлобления, он обвинил в упадке своих сил Жюстину и решил восстановить их по-своему. Не было ничего, что не посоветовали бы ему предпринять его гнусный нрав, его злоба, его грубость, его развращенность, – все было тщетно. Его возмущала неловкость Жюстины: она ничего не хотела делать! Но и Дельмонс, несмотря на все свое искусство, потерпела неудачу с этим изношенным механизмом: она сжимала его изо всех сил, встряхивала, сосала, лизала – он оставался бесчувственным. Дюбур переходил со своими дамами от нежности к грубости, от рабской угодливости к тирании, от показной скромности до самых невероятных эксцессов – никак не удавалось придать его оружию вид, который мог бы позволить предпринять новую атаку.
И наконец Дюбур сдался. Правда, он заставил Жюстину поклясться, что завтра она снова навестит его. Чтобы быть в этом уверенным, он передал ее на попечение Дерош, не заплатив ни единого су. Дельмонс, однако, осталась у Дюбура, и тот, подкрепившись великолепным ужином, отомстил за свою недавнюю беспомощность. Это, правда, стоило нескольких взаимных упреков, мощных усилий с одной стороны и ловкой снисходительности – с другой, но все-таки жертва была принесена, и роскошный зад Дельмонс послужил алтарем, на котором были произведены те возлияния, которых не удостоилась маленькая попка Жюстины.
А Жюстина, вернувшись домой, заявила своей хозяйке, что, какую бы нужду она ни испытывала впредь, больше свидетельницей подобных сцен она не будет. Но упоенное собою торжествующее преступление смеется над проклятиями несчастья.
Глава II
Новые опасности, угрожающие Жюстине. Как рука Провидения вознаградила ее за верность своему долгу
Прежде чем продолжить повествование, нам представляется необходимым раскрыть нашим читателям некоторые обстоятельства. Даже наименее прозорливые из них, без сомнения, уже догадались, что кража у Жюстины была делом рук Де-рош. Но их, несомненно, удивит участие в этом предприятии Дюбура. Да, Дерош действовала по совету этого нечестивца.
– Она наша, если мы лишим ее всякой надежды, – сказал он сурово. – А мне надо, чтобы она стала нашей.
Ужиная с Дельмонс, Дюбур признался ей в этой проделке. Дельмонс, чей ум был весьма изощрен для таких вещей, сразу же загорелась. В результате они договорились, что Дельмонс устроит так, что те три месяца, во время которых ее муж будет пребывать в деревне, Жюстина станет жить у нее, а Дюбур с помощью Дельмонс попытается еще раз добиться полного успеха. А на случай очередной неудачи Дюбур задумал блестящую месть, с тем чтобы добродетель, как она того и заслуживает, снова оказалась униженной и оскорбленной. Что всегда и случается, добавил Дюбур, когда она пытается выйти с открытым забралом на бой против порока и преступлений. Так был составлен этот прелестный договор. Миллионер, как мы уже говорили, скрепил его, подписав своим семенем в глубине великолепного зада Дельмонс, и стороны немедленно приступили к его исполнению.