Он взял под свое крыло не только Буаробера, но также и Ротру, юриста, который зарабатывал себе на жизнь в театре, до тех пор пока не купил себе — несомненно не без помощи Ришелье — административную должность. Покровительства Ришелье также усердно искал Жорж де Скюдери, которому не удалось стать ни одним из пяти авторов, ни членом Академии, но он оставался на службе у Ришелье до самой смерти кардинала, после чего, как и Демаре, перестал писать для театра. Мере тоже покончил с драматургией после смерти в 1637 г. своего патрона, Белена, но, как и Скюдери, играл активную роль в дебатах по поводу «Сида» Пьера Корнеля. Именно эта дискуссия позволила Ришелье добиться от парламента регистрации Академии.

Демаре быстро вытеснил Буаробера с места постановщика балетов для Ришелье еще до того, как Буаробер впал в немилость. Он был причастен к постановке балетов по случаю тройного бракосочетания 28 ноября 1634 г. и написал по меньшей мере еще три, исполненных на карнавале 1635 г., один, с 26 выходами, — на карнавале 1636 г., за которым спустя неделю последовала комедия в 12 действиях, являвшаяся частью развлекательного мероприятия, в состав которого входили также пиршество, музыка в антрактах, балет и концерт. Как и Ротру, Скюдери посвятил Ришелье пьесу — трагедию «Смерть Цезаря» (La Mort de C'esar), опубликованную в 1636 г. вместе с двумя длинными поэмами, одной из которых была Discours de la France `a Mgr le cardinal due de Richelieu. Теоретические работы Скюдери поверхностны, противоречивы и, конечно, не продиктованы никакими серьезными размышлениями о драматических принципах.

В конце 1636 г. отношения между Мере, Скюдери и Корнелем вовсе не казались напряженными. Каждый из них снабжал публикуемые произведения своих коллег стихотворными предисловиями. Д’Обиньяк постепенно превращался в театрального реформатора и законодателя. [219] Ришелье пытался обновить театр, сместив акценты со зрелища на текст и с придворного увеселения на драму, которая только начинала становиться полноправным литературным жанром. Людовик XIII начал в 1619–1620 гг. в индивидуальном порядке отменять запреты, не позволявшие актерам занимать государственные должности. 16 апреля 1641 г. король заявил о том, что актер серьезного жанра — это благородная профессия и что с актеров нужно снять ограничения в гражданских правах. Из этого становится ясно, что в те годы такая проблема была еще актуальна. Церковь по-прежнему отказывалась хоронить актеров по религиозному обряду, хотя церковь Сент-Эсташ, отказывавшаяся хоронить Мольера на освященной земле в 1673 г. до тех пор, пока Людовик XIV лично не распорядился о ночном погребении, сделала это с помощью какого-то ловкого казуистического трюка для итальянцев Фьорилли и Бьянколелли.

Премьера «Сида» Пьера Корнеля состоялась в пятницу 2 или 9 февраля 1637 г. До 1648 г. пьесу называли трагикомедией. Главный герой Родриго мстит за обиду, нанесенную его отцу, и убивает на дуэли отца Химены, главной героини. Знаком, свидетельствующим о снижении излишне оптимистических настроений в культурной атмосфере, можно считать тот факт, что строки о будущей женитьбе персонажей, которые производили фурор, были в 1660 г. вычеркнуты из пьесы. [220] Но в 1637 г. пьеса имела шумный успех. Она понравилась Ришелье, и ее три раза играли в Лувре и дважды в Пале-Кардинале, в течение первых месяцев — труппа Маре с Мондори в главной роли. Но в связи с этой постановкой у Ришелье появился шанс добиться задуманного. Немедленно и публично поставив под сомнение мораль этой пьесы, Ришелье мог вынудить Корнеля под страхом лишения будущих профессиональных или финансовых благ «попросить» Академию дать ей свое одобрение, тем самым возвысив эту организацию до роли морального арбитра в спорах по поводу печатной и сценической продукции и заставив парламент зарегистрировать ее патент.

Такой ход сопровождался рядом трудностей, но сам Корнель невольно подыграл Ришелье. Он уже единожды проявил свой раздражительный нрав, резко высказавшись о своих завистниках в авторском обращении, предпосланном его первой пьесе «Мелита» (M'elite). Хотя некоторые наши источники — памфлеты и пародии — имеют несколько скандальный характер, мы можем не сомневаться в том, что Корнель славился своей жадностью. В памфлетах Мере и некоторых других, возможно принадлежащих перу сатирика Скаррона, говорится о том, что Корнель, учитывая кассовый успех, потребовал около 20 января дополнительной платы. Он, разумеется нарушал обычай предоставлять труппе на четыре недели монопольные права на пьесу, ссылаясь на исключительную привилегию, позволяющую ему продать эти права издателю уже 21 января. Кроме того, Корнель опубликовал в феврале или начале марта Excuse `a Ariste, основанное на некоем сочинении на латыни, написанном им три года назад; в нем он с непростительным высокомерием заявлял о своем превосходстве над другими драматургами.

Болезненное самолюбие Корнеля спровоцировало яростную отповедь Мере, коротавшего свои дни в одном из домов Белена в Мэне наедине со своей бедностью и тускнеющим авторитетом в театральном мире. Мере приписывал успех Корнеля тому, что он воспользовался испанским оригиналом. Эти сугубо личные нападки не имели никакого отношения к морали «Сида». Текст циркулировал в Париже на протяжении марта и апреля и подтолкнул Корнеля на прямой и нелицеприятный ответ — Rondeau, — в котором Мере, который был старше его, презрительно назван «юным новичком».

Эта склока, которой Ришелье не мог предвидеть и которая позорила обоих драматургов, тем не менее подогрела интерес публики к вопросам, поднимаемым в «Сиде». Было напечатано около тридцати шести листков — по одному в неделю, хотя многие ограничивались лишь полемикой между Корнелем и Мере, всерьез не затрагивая морали «Сида». Хотя Корнель и покинул группу «пяти авторов», Ришелье продолжал платить ему жалованье, но Мере заставил ждать до смерти Белена и стал выплачивать ему небольшую пенсию только после того, как Буаробер, Ротру и Шаплен попросили за него. Именно 23 марта — в день выхода в свет текста «Сида» — Ришелье пожаловал дворянскую грамоту отцу Корнеля. Она была подписана королем и зарегистрирована податным судом Нормандии и счетной палатой соответственно 24 и 27 марта. Из этого явствует, что Ришелье лично, по крайней мере поначалу, не считал, что Корнель нарушил нормы порядочности или вкуса.

Тем не менее Ришелье, несомненно, вдохновил Скюдери на написание «Замечаний о „Сиде“» (Observations sur Le Cid). [221] На Пелиссона в этом вопросе полностью полагаться нельзя, но можно поверить его гипотезе о том, что Скюдери писал по просьбе — если местами даже не под диктовку — кардинала, и что Ришелье был доволен возможностью вынести вопрос о соответствии пьесы нормам морали на суд Академии. Члены Академии были сдержанны и старались не брать на себя задачу, которая неизбежно повлечет за собой придание самой Академии официального статуса, но Ришелье отмел все их возражения, за исключением пункта, запрещавшего академикам рассматривать произведения тех авторов, которые не входят в ее состав. Этот запрет можно было обойти, получив согласие самого Корнеля, — эту задачу с большим трудом выполнил для Ришелье Буаробер.