– А себе?
– спрашивает парень, с любопытством разглядывая мою пустую тарелку.

– Я не ем жареную картошку.

– Почему? Боишься поправиться?

– Ну, да, - смущенно отзываюсь, забирая себе на тарелку печеную куриную ножку. Хорошо, что я позавчера запекала курицу, и хорошо, что она осталась.

Его глаза заинтересованно меня оглядывают, словно он видит меня впервые.

– Тебя это не испортит, Пеппи, - проговаривает, между прочим, и принимается за еду, - черт, - протягивает,- почему ты раньше для меня не готовила?

– Не знаю, не нужно было...

– Этому парню, - он указывает на себя, - всегда нужно есть. Как вкусно... ты охрененно готовишь, Пеппи!

– Спасибо, - чувствую, как глупый румянец заливает мои щеки. Боже из его уст это приятнее вдвойне.

– Всегда пожалуйста, сладкая, - он хмыкает. Я чтоб отвлечь внимание от себя, включаю телевизор. Выхватывает у меня пульт и выключает, едва успевший загореться, экран.
– Со мной настолько скучно?

– Нет, просто, - слегка пожимаю плечами, поднимаю на него глаза, - тебе не страшно?

Миша встречает мой взгляд.

– Я же не бэтмен, конечно, мне не по себе, - отзывается парень, - но здесь я в безопасности, пока о моем местонахождении знаем только мы. Ты же никому не говорила? Кореянке своей, например?

– Нет, никто не знает.

Наступает минутное молчание, затем Миша слегка подается ко мне через стол.

– Пеппи, посмотри мне в глаза и скажи, что ты не чувствуешь эти чертовы волны.

– Что?
– встречаю его темный глубокий взгляд.

– Дело в том, что я не могу никак поверить, что ты та, кто судит за прошлое.

– За какое прошлое?
– слегка хмурю брови в замешательстве.

– За то, что я делал, тебе ведь Солнечный понарассказывал, еще в клубе.

– Не понимаю, - честно признаюсь, потому что Витя вообще не говорил про Мишу. Но если я скажу, что узнала от Влады, то возможно подставлю ее.

– В клубе, в ту чертову ночь, что произошло? Ты узнала, кто я был, и поняла, что такой тебе не подхожу, так? Но это так чертовски на тебя непохоже... неужели я ошибся?

Он не отрывает своих гипнотических глаз от меня, словно пытаясь что-то прочитать по моему лицу. А я не могу понять, о чем он мне говорит. Это из-за него я ушла, он своим ртом сказал, что я лишь на раз, он разбил мое предательское сердце, которое продолжает в его присутствии менять ритм.

– Нет, - тихо отвечаю и опускаю глаза, - я не знала этого... тогда.

– Нет?
– он резко встает, заставляя поднять на него голову.
– А что же тебя заставило думать обо мне как о неподходящем?

– Ты.- Смотрю в его глаза, не отрывая взгляд, замечаю искреннее недоумение.

– Я, блять?

– Ты говорил, - мне тяжело, до сих пор больно от каждого слова, но почему-то хочу, чтобы он знал. Я бы никогда его не оставила за его ошибки, - что я у тебя на разок, что потом...
– сглатываю подступившие слезы, - а потом, ты меня отдашь...

– Что за...
– Миша хмурит брови, словно пытается что-то вспомнить, затем он несколько секунд удивленно смотрит на меня, - ты услышала мой разговор с Мухой?

– Не знаю с кем, - встаю и собираю грязные тарелки, - это неважно.

– Постой, - парень ловит мою кисть, когда тянусь за его тарелкой и наклоняет меня к себе, - я бы никогда так с тобой не поступил, Ави. Посмотри на меня. Посмотри.

Послушно поднимаю глаза.

– Разве бы я так поступил?
– спрашивает он.

– Ты сказал, я сама слышала.

– Пеппи, то, что я сказал, предназначалось для одних ушей. Это не имело значения. Слова равны нулю. Это был Муха, он плохой парень, и он следил за каждым моим шагом, конечно, я так сказал, но только чтобы он на тебя не обратил внимание.

– Муха, это тот, кто тебе помогает?

– Нет, Ави, - Миша усмехается, и обходит стол, не выпуская мою кисть. Становится напротив, заставляя меня начать нервничать, - он спасает свою шкуру. Потому что боится, что в итоге я его сдам. Мы с ним не друзья... Черт, Ави, из -за этой херни мы расстались? Блять, почему ты ничего у меня не спросила? Почему блять, я не спросил?

– Я думала, я не...

– Так скучал по тебе, - проговаривает парень, с легкостью притягивая к себе. В его руках мое тело сразу слабеет. Закрываю глаза, когда он втягивает воздух на моей шее, а затем его горячие губы осторожно касаются моей кожи, оставляя за собой огненные следы и вызывая дрожь во всем теле. И в следующее мгновенье он жадно впивается в мои губы, требуя все, что и так всегда принадлежало ему. Я так тосковала! Ладонями обхватываю его лицо, когда он притягивает меня максимально близко к себе. Его руки переходят на мою спину, дыхание сбивается в одно. Его рот требует больше. Поцелуй становится интимнее. Когда его язык находит мой, я чувствую ток, проходящий по позвоночнику, и то, что еще чуть-чуть и ноги меня не удержат. Боже... я не должна его целовать... это неправильно... Боже... Но кажется, все, что мне необходимо в нем... не могу остановиться ласкать эти губы. Чувствовать его, любимого, так близко.