Шрифт:
Он вдруг представил себе, что у неё и в самом деле установились серьёзные отношения с тем солистом. Какой отличный повод у неё появится, чтоб порвать с Андреем! От одной мысли об этом его прошиб пот. Он почти воочию видел, как она презрительно морщит носик, узнав, что он арестован и посажен в тюрьму, как смеётся, а потом поворачивается и уходит в сторону залитой светом эстрады, на которой дёргаются музыканты во главе с тощим вертлявым певцом. Андрей провожает глазами её уходящую фигуру. Его кулаки сжимаются в бессильной тоске…
«Стой! — вдруг опомнившись, кричит он ей вслед. — Не уходи! Стой!..»
Крича, он дёрнулся и разлепил ресницы, высвобождаясь из липкого омута сна. В глаза бросилось бледное пятно. Через секунду оно стало широкой щелью в дерюжном занавесе, через которую в темноту кузова заглядывал бледно-синий сверкающий ливнем вечер.
Андрей вздрогнул от изумления, просыпаясь окончательно. Хлопенков висел на борту грузовика, цепляясь за него ногами и скованными наручниками руками. Одну ногу он закинул за борт и уже готовился выпрыгнуть. Слово «стой», которое во сне крикнул Андрей, заставило его замереть в этом положении.
Игнатов стремительно бросился к нему, схватил за шиворот и втащил обратно в кузов.
— Приятель, мы же так не договаривались, — и он наградил беглеца увесистой затрещиной. — Мы из-за тебя, гада, таких неприятностей натерпелись, а ты ещё хочешь смыться. Сиди уж теперь.
— Я ничего… — Хлопенков отполз в тёмный угол. — Я только воздухом подышать хотел…
— Я тебе не только руки, но и ноги свяжу! — пообещал Андрей.
Глава 7
Дождь утих. Небо понемногу прояснялось, но с него ещё продолжало сыпаться что-то мелкое, колючее. Отгремевший ливень развёз дороги, и грузовик двигался с черепашьей скоростью, иногда пробуксовывая в грязи. Андрею с водителем и Константином приходилось вылезать и толкать его.
До окрестностей Бронниц добрались в первом часу ночи. Оба «омоновца» и закованный в наручники зек вылезли у окраины рощи и сразу вошли под деревья. Грузовик тут же отъехал. Какое-то время слышалось его удаляющееся урчание, потом всё смолкло.
— Так где живет твоя баба? — спросил у Хлопенкова Константин. — Ты говорил, у неё свой дом.
— Туда, — и зек уверенно двинулся вперёд, навстречу огням, рассыпанным в темноте за деревьями. — Это недалеко, сейчас придём.
— Только учти, задерживаться у неё не будем.
Шли молча, лишь изредка Константин с зеком перекидывались несколькими словами. Андрей почти не вслушивался в их голоса. Ремень автомата натёр ему плечо. И очень хотелось спать. Он шёл, борясь со сном и усталостью, и ему уже было всё равно, куда идти, лишь бы выйти поскорее из этого промозглого леса и устроиться где-нибудь в тепле под крышей.
Огни приближались. Из мглистого тумана выплыли тёмные приземистые дома.
— Слушай, Костя, а если напоремся на ментов? — спросил Андрей. — Что тогда?
— Дай сюда автомат, — Константин требовательно протянул руку.
Андрей после секундного колебания снял с себя автомат и отдал брату. В глазах Константина сверкнула мрачная решимость. Взглянув на него, Андрей понял, что произойдёт, встреться им милицейский патруль. После двух трупов, оставленных на станции, брат готов был идти до конца.
Константин проверил патроны в магазине.
— Чего вылупился? — кинул он Хлопенкову. — Пошли. И не вздумай выкинуть какой-нибудь номер, замочу сразу! Мне теперь терять нечего.
Они брели, шлёпая по грязи, ещё добрых три четверти часа. Одноэтажный деревянный дом, в котором жила Оксана, находился в деревне поблизости от Бронниц. Единственная улица освещалась фонарём с разбитым стеклом. Смутные пятна желтоватого света лежали на покосившихся заборах и влажной, поникшей после ливня листве яблонь. Конец улицы, до которого не добирался свет фонаря, тонул в непроглядной темени.
— Ну так где? — спросил Константин, когда они прошли всю деревню.
— Да уже, считай, пришли, — Хлопенков показал куда-то в темноту. — Вон её дом.
Оксана жила в дощатом доме, в стороне от деревни. Дом был больше похож на летний дачный домик, с виду довольно запущенный, с верандой, покосившейся крышей и провалившимся крыльцом. Все его окна были темны.
Когда путники вошли в калитку, к ним подбежала собака.
— Джой, старый друг, узнаёшь своих? — Хлопенков присел на корточки потрепал пса по загривку.