— Скажите ему, что воспоминания о его пребывании здесь остались не самые приятные, — произнесла Екатерина Алексеевна. — В следующий раз я его к себе не впущу, пусть не рассчитывает.

— А он уже и не появится в ваших местах. Уезжает за границу.

— За границу? — переспросила Екатерина Алексеевна и снова зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Угу, — кивнул Хлопенков.

В это время «порядочные люди» совещались у себя в комнате.

— Он хочет рыть в подвале, — шептал Вячеслав Дмитриевич, прислушиваясь к звукам за дверью. — Вот принесло на нашу голову… А если он найдёт жмуриков? Найдёт ведь!

— А на кой хрен ты их туда складывал? — окрысился Илья Сергеевич. — Я говорил, лучше их не в подполе прятать, а в лесу!

— Гагик должен приехать через два часа, — Вячеслав Дмитриевич посмотрел на часы.

Илья Сергеевич залез под кушетку и, вынув из пола три паркетины, достал из тайника пистолет.

— Замочим обоих. И бабу, и мужика! А потом запалим дом и драпанём отсюда вместе с Гагиком.

— Не пори горячку, — зашипел Вячеслав Дмитриевич. — Хозяйка сейчас заснёт, я подсыпал ей в чай клофелина. А теперь подсыплем и этим, пока они там.

Илья Сергеевич оживился.

— Правильно. Только сделать это надо аккуратно.

В платяном шкафу, дверца которого была приоткрыта, что-то зашевелилось. Оттуда донёсся глухой стон.

— «Кролик», что ль, очнулся? — пробормотал Вячеслав Дмитриевич, подходя к шкафу.

Он раскрыл дверцу шире и из шкафа едва не вывалился высокий крепкий мужчина лет тридцати, с грубым деревенским лицом и большими грязными ручищами. Мужчина с трудом помещался в шкафу. Его руки, ноги и рот были обвязаны скотчем. Увидев медика, пленник замычал, затряс головой, заизвивался всем телом.

— Не шевелись, чмо! — Вячеслав Дмитриевич несколько раз ткнул его кулаком, стараясь не задеть почки.

Почки пленника были им с Ильёй Сергеевичем нужны. За этими почками сегодня из Киржача должен был приехать Гагик.

Медики под видом рыбалки и работы над диссертацией занимались похищениями людей. Делали они это по заказу частной клиники «Медикон-плюс», которая специализировалась на операциях по пересадке донорских органов. Филиал этой фирмы, находившийся в Киржаче, пользовался известностью, сюда направляли богатых больных не только из Москвы, но даже из дальнего Зарубежья. Ждать поступления донорских органов долго не приходилось, поскольку работали оба медика весьма оперативно.

Екатерине Алексеевне они представились как «Вячеслав Дмитриевич» и «Илья Сергеевич», предъявив ей фальшивые паспорта. Сами же они называли друг друга «Жорой» и «Лёвой». Докторами они не были, но в медицине кое-что смыслили. Жора — «Вячеслав Дмитриевич» — окончил фельдшерские курсы в Сыктывкаре, а Лёва — «Илья Сергеевич» — проучился полтора курса в московском Первом мединституте. Говоря хозяйке, что уходят на рыбалку, они на самом деле отправлялись на поиски одиноких прохожих, которые нередко встречались на берегах здешних озёр, изобиловавших рыбой, и в окрестных лесах, богатых дичью, грибами и ягодами. Заметив какого-нибудь не слишком пожилого грибника или рыболова, они с улыбкой подходили к нему, вежливо спрашивали дорогу или интересовались, клюёт ли тут, и, улучив момент, набрасывались на него с двух сторон. Жора делал бедняге укол, и тот через две минуты становился вялым и безвольным. В таком состоянии они приводили его в свою комнату, причём приводили так, чтобы хозяйка этого не заметила, и прятали под кушеткой или в шкафу. Затем звонили в Киржач, в клинику, и сообщали, что есть «кролик».

Машина приезжала, как правило, поздно вечером или ночью, а перед этим «доктора» подсыпали Екатерине Алексеевне в чай снотворного. Она засыпала и не слышала, как во двор въезжал медицинский микроавтобус, снабжённый всем необходимым для операции по изъятию органов, и холодильной камерой, где эти органы должны были храниться при транспортировке в клинику. В микроавтобусе, кроме шофёра, находились хирург Гагик и санитар. Этот Гагик был старым Жориным знакомым. Он-то и привлёк приятелей к этому промыслу. За каждого добытого «кролика» они получали вполне приличные деньги. Гагик тут же, на месте, умерщвлял жертву, вырезал у неё почки, печень, яичники, лёгкие, селезёнку, глаза — всё, что требовалось клиентам «Медикон-плюса», и уезжал обратно в Киржач, а зловещие «доктора» упаковывали выпотрошенный труп в полиэтиленовый мешок и относили в подвал. Там они вынимали из пола доски и зарывали тело. Доски потом аккуратно ставили на свои места.

Хозяйка, подпаиваемая снотворным, целыми днями пребывала в расслабленном полудремотном состоянии, много спала и не замечала того, что творили жильцы под самым её носом. Зато её собака, жившая во дворе — большая тёмно-серая овчарка, — каждый раз встречала «докторов» ворчанием, а когда те относили очередной труп в подвал, выла на всю округу. В конце концов «доктора» её отравили. Старуха была безутешна. По её просьбе любезные эскулапы похоронили Трезора в лесу, под берёзой, насыпав холмик на этом месте. Екатерина Алексеевна каждую неделю приходила туда и клала на холмик свежую косточку в память о своём любимце.

У «докторов» по поводу трупов не раз возникали споры. Лёва доказывал, что лучше их зарывать в лесу. Жора не соглашался, говоря, что в лесу их найдут грибники или охотники, которые имеют привычку брать с собой собак. Лучше всего, по его мнению, закапывать трупы в подвале, где их уж точно никто не найдёт. Хозяйка заходит туда редко. Тем более в мешках трупы не пахнут. «Докторам» рано или поздно придётся отсюда уматывать, они уже и срок назначили для отъезда — начало осени, а тогда они устроят в доме хороший пожар. Всё сгорит дотла, от здания останутся руины и никому и в голову не придёт что-то искать на этом месте. Лёва, хоть и продолжал сомневаться, всё-таки согласился с приятелем. Зарывать трупы в подвале было намного удобнее, чем тащить их в лес, рискуя быть замеченными.