– Руки на стену, ноги на ширине плеч.

– Дяденька, попросите за меня, – отчаянно заплакала Полли. – Я честно не виновата. Я не делала ничего, – умоляюще шептала она, но слова не производили никакого впечатления на мужчину. – Я боюсь! Я не хочу в тюрьму. Я не виновна, – Полли хотела обернуться, но конвоир ее остановил:

– Ничего, детка, привыкнешь. Все вы так говорите, когда сюда попадаете. Не оборачиваться. Лицом к стене, руки назад, ноги расставить, – повторил он, заводя руки Полли назад. Щелкнув наручниками на тонких запястьях, охранник слегка толкнул девушку дубинкой, указывая, куда следует идти дальше.

– Куда вы меня ведете?

– В душевую. Тебе следует помыться. Миссис Пакстон снимет с тебя ненужную волосню, чтобы не было вшей. Затем я выдам тебе одежду – и вперед, к новой жизни, – выдавил скудную ухмылку охранник.

– Хотя бы волосы оставьте. Я буду часто мыться, честно.

– Хе-хе, кто бы тебе еще разрешил часто мыться. Давай, вперед, – посмеялся он, подталкивая Полли к прозрачной стеклянной двери. – Скидывай шмотки и в душ. Одежда на стуле, – указав на серый кулек, одиноко лежащий на железном прикрученном к полу табурете, мужчина скрестил руки на внушительном брюшке и застыл на месте, безразлично уставившись на серую кирпичную стену.

– Вы что, так и будете здесь стоять?

– Я отвернусь, не волнуйся, – снова ухмыльнулся он. – Да и было бы на что смотреть, кожа да кости, ну глазищи еще, – пробормотав, мужчина бросил беглый взгляд на девушку и, развернувшись, направился к выходу.

– А мне уже все равно, – ответила Полли, на ходу сбрасывая стоптанные ботинки, потертые джинсы, сетчатую черную футболку, черный бюстгальтер и старенькие застиранные красные трусики.

Отвернув медную ручку смесителя с синей полосой, она тут же встала под струйки воды, решив, что это самый действенный способ избавиться от дикого страха. Прикосновения ледяных капель были крайне неприятными и даже болезненными, но сейчас это меньше всего волновало Полли. Она продолжала стоять, не замечая, как вода, попадая в глаза, раздражала слизистую оболочку, как прерывистое дыхание вызвало икоту, как тряслись колени, как она начинала трястись сама.

– Молю тебя, Боже… – первые слова молитвы, сами собой возникшие вдруг в голове, настолько удивили Полли, что она даже перестала плакать и икать, застряв на первой фразе. – Я даже представления не имею, как правильно следует молиться, какие умные, нужные слова произнести, чтобы Там меня услышали, а главное, чтобы Он хотя бы Он поверил в мою искренность. Может, просто следует сказать о том, чего я больше всего боюсь? – после некоторой паузы Полли зашептала, что стало приходить на ум, хотя понимала, что, сколько бы сейчас правильных слов ни сказала, она все равно недостойна вообще о чем-либо просить, потому что в своей жизни для молитвы никогда не находила времени. Потому что посещение храма считала религиозным бредом для управления толпой, потому что мало совершала хороших поступков и вообще не была склонна к сентиментальности. – Даже если бы я каждое воскресенье посещала собор и пела псалмы, как все праведные прихожане, мои просьбы все равно остались бы неуслышанными, потому что я недостойна, потому что я второй, а может, даже третий сорт. Но сейчас, когда не осталось ничего, в чем бы я была уверена, я должна использовать этот последний шанс на спасение, даже если все бессмысленно. Боже, почему я? Почему в одну секунду я оказалась по эту сторону реальной жизни. За какие грехи я должна лишаться общения с Бро? Я даже не смогу в ближайшее время вернуть в булочную долг миссис Бишоп, теперь она вовсе перестанет мне верить. Даже мой верный пес Мики теперь не увидит хозяйку черт знает сколько времени. Все рушится к чертям собачьим. Неужели такое возможно? Еще совсем недавно я весело проводила время со своим парнем. Мы даже решили жить вместе. А что сейчас со мной происходит? Где я оказалась по вине этого ублюдка Винсента? Ну, гад, если только я отсюда выйду, тебе конец. Не я буду, если не разберусь с тобой. Кому сейчас точно хорошо, так это уроду, который упрятал меня сюда, и моему папаше. Нет! Нет! Я не хочу здесь гнить! Я хочу быть свободной, я хочу жить! Я не собираюсь подыхать здесь! – просьба о спасении, сменившаяся желанием обрести вновь свободу, заставила Полли выскочить из-под душа. Не отдавая себе отчета, что делает, она метнулась к двери и, распахнув на ходу стеклянные створки, выскочила в коридор, но тут же наткнулась на дежурившего у двери охранника. Мгновенно отреагировав, офицер схватил ее, заломив руки за спину, но, ловко вывернувшись, беглянка что было силы оттолкнула его и рванула туда, где ярче всего горел свет. Шлепая голыми ступнями по холодному полу, Полли старалась бежать быстро, но получалось плохо, ноги скользили, она несколько раз падала, вскакивала и снова бежала, пока ее не остановил электрошокер подоспевшего на подмогу более ловкого и опытного офицера.

– Живо всаживайте укол, – скомандовал мужчина, подзывая к себе человека в белом комбинезоне.

Появившиеся через пару секунд перед глазами яркие радужные пузыри с озорными глазками стали так мило подмигивать и улыбаться Полли, что она не могла ни ответить им взаимностью. В это же мгновение цветные шарики сами собой стали лопаться, превращаясь в более крошечные подобия самих себя. Стало невероятно весело и легко. Полли вдруг захотелось всем, кто попадался в поле ее зрения, посылать воздушные поцелуи, хотелось глупо улыбаться и приподнимать брови в такт музыке, закрутившейся в голове: «Танцуй со мной, детка. Танцуй, как можешь, танцуй, как хочешь, танцуй, как чувствуешь…»

Ком. Я чувствую, как горький ком, похожий на огромный невидимый шар, наваливается на меня. Он давит со всей силы на грудь, засасывает, переваривает, и я медленно, незаметно растворяюсь в нем. Я превращаюсь в единую прозрачную массу, которая только что меня проглотила.

– Проснулись? – чья-то мутная тень наклонилась над Полли и, приблизив круглое, мясистое лицо, принялась рассматривать ее. Мужчина казался безликим и необычайно огромным. Поморщив нос, Полли попыталась протереть глаза, чтобы лучше разглядеть незнакомца, но пальцы не слушались ее. Единственным способом вернуть зрение было что есть силы зажмурить глаза и тут же резко их открыть.

«Какое странное существо, – подумала Полли, пытаясь рассмотреть мужчину. Она удивленно моргала, как будто ни разу в жизни не видела людей с кожей темного цвета. Седые коротко стриженные волнистые волосы зачесаны на затылок, а лысина на макушке такая блестящая, что в ней можно разглядеть свое отражение. Благородная бородка серой полосой обрамляет волевой подбородок. – Почему у него изо рта так сильно пахнет чесноком?» – Полли слабо улыбнулась незнакомцу, заметив на сморщенном лице множество веснушек. Они были такими же старыми, как и их хозяин. Поправив очки, незнакомец отошел к столу, занял свое место в черном кожаном кресле и тихим мелодичным голосом произнес:

– Вот и славно. Нельзя было так с вами. Ривер, конечно, с депомином перестарался. Ну да с кем не бывает. Совсем скоро вы вернетесь к своему нормальному состоянию. Теперь мы будем часто с вами встречаться.

– Зачем? – просипела пересохшими губами Полли.

– Меня зовут Джозеф Ридман. Я ваш психотерапевт. Меня назначили из комитета наблюдать вас. Теперь мы часто станем встречаться, вы будете делиться со мной своими проблемами, тревогами…

– Да пошел ты, – только и смогла ответить Полли, отворачивая голову к стене.