Производство вооружения отставало от роста сухопутной армии. Между началом войны и наступлением на Западном фронте было сформировано 50 новых дивизий, для вооружения которых командование вермахтом было вынуждено частично использовать трофейное чехословацкое и польское вооружение. Не хватало танков, автомашин. Остро обстояло дело с производством боеприпасов. Лишь благодаря кратковременности военных действий в Польше и сравнительно умеренному применению артиллерии во время наступления на Западном фронте, производство боеприпасов на этом этапе смогло удовлетворить потребности армии. «Положение в этой области было неудовлетворительным», – отмечает германский военный историк [24] .

Другая серьезная проблема, с которой пришлось столкнуться Германии в первые месяцы войны, заключалась в нехватке квалифицированных рабочих для военной промышленности. Мобилизация оторвала от станков значительное число рабочих остродефицитных специальностей. Несмотря на последовавшее в середине сентября 1939 г. распоряжение о демобилизации из армии и возвращении на предприятия рабочих этой категории, к концу 1939 г. вернулась только четвертая часть от затребованного количества мобилизованных в вооруженные силы рабочих. Только в ноябре 1939 г. началось перераспределение рабочей силы с целью удовлетворения потребностей военной промышленности. Позднее, в 1940 г., было издано распоряжение о консервации около 100 тыс. мелких и средних предприятий, что должно было увеличить прирост рабочей силы на 1 млн [25] .

«Положение с рабочей силой на всем протяжении войны было неудовлетворительным, как в количественном, так и в качественном отношении», – свидетельствует немецкий экономист Ганс Керль [26] .

Серьезные затруднения создались в начале войны и с транспортом. Не хватало подвижного состава, что привело в зиму 1939–1940 г. к перебоям в снабжении угля и к топливному кризису [27] .

Таковы были основные уязвимые места германской военной экономики. Для того чтобы улучшить положение, гитлеровцам требовалось время, и они его, к своему собственному удивлению, получили. Англо-французские союзники могли использовать эти обстоятельства, о которых они были осведомлены, с большой пользой для ведения войны. Для этого требовалось вести активные боевые операции против гитлеровской Германии, которые в те месяцы усилили бы влияние отрицательных факторов в германской военной экономике и довели бы ее до предела напряжения. Бездействие союзников спасло германскую военную экономику от краха в зиму 1939/40 года. Победа в Польше укрепила мнение гитлеровцев, что, несмотря на имеющиеся затруднения, германская экономика в состоянии обеспечить ведение войны на Западе, которая должна была быть, по их замыслам, подобно польской кампании, молниеносной. Последовавшая затем победа Германии на Западе резко улучшила положение германской экономики и значительно усилила военно-промышленный потенциал гитлеровской Германии.

Политика и стратегия Англии и Франции способствовали укреплению фашистского режима в Германии и тем самым благоприятствовали осуществлению агрессивных и человеконенавистнических планов нацистов. В бездействии союзников германская буржуазия видела подтверждение правильности политических расчетов Гитлера. За исключением некоторых отдельных своих представителей, германская буржуазия после начала войны и особенно после победы в Польше оказывала еще более решительную поддержку гитлеровскому режиму. Германские монополии, обогатившиеся в результате захвата Австрии, Чехословакии, Польши, вместе с Гитлером мечтали о господстве над всей Европой, а затем и над другими частями света, и составляли планы полного устранения своих империалистических конкурентов, магнатов промышленности и финансов Англии, Франции и, в конечном счете, и США. Поддерживали Гитлера и юнкеры – немецкие помещики, мечтавшие о создании необъятных плантаций на востоке Европы, обслуживаемых самым дешевым в мире рабским трудом побежденных народов. Наконец, планы Гитлера разделял, поддерживал, развивал и выполнял германский офицерский корпус во главе с генеральным штабом, который превратился в одну из главных опор фашистской империи. Никакие ухищрения бывших гитлеровских генералов не могут снять с них ответственность за те кровавые преступления, которые они совершили вместе со своим «фюрером». Маньякальные планы Гитлера об установлении господства Германии над Европой, а затем и над всем миром, и связанные с этими преступными замыслами войны, отвечали планам, желаниям и инстинктам германского генералитета. Власть, слава, добыча, чувство безнаказанности опьяняли их и делали ревностными сообщниками и исполнителями преступных планов Гитлера.

Их преступления были сурово осуждены Международным военным трибуналом в Нюрнберге. «Они были ответственны в большой степени за несчастья и страдания, которые обрушились на миллионы мужчин, женщин и детей… Без их военного руководства агрессивные стремления Гитлера были бы отвлеченными и бесплодными…

Многие из этих людей… когда это в интересах их защиты, заявляют, что они должны были повиноваться. Когда они сталкиваются с ужасными гитлеровскими преступлениями, которые, как это установлено, были общеизвестны для них, они заявляют, что не повиновались. Истина состоит в том, что они активно участвовали в совершении всех этих преступлений или были безмолвными и покорными свидетелями совершавшихся преступлений в более широких и более потрясающих масштабах, чем мир когда-либо имел несчастье знать» [28] .

Но даже эти подручные Гитлера в первые месяцы войны переживали тяжелые сомнения и больше всего боялись наступления англо-французских войск на Западе. Бездействие союзников – именно это и нужно было гитлеровской Германии после окончания войны в Польше. Германия интенсивно готовилась к широким военным операциям против Англии и Франции.

27 сентября, за день до падения польской столицы Варшавы, Гитлер отдал приказ о подготовке наступления на Западе. 9 октября была издана соответствующая директива. С востока на запад перебрасывались воинские части, вооружение, боеприпасы. Первоначально наступление на Западе было назначено на 12 ноября 1939 г. Однако по разным причинам оно откладывалось вновь и вновь. Операция на Западе («план Гельб») в период между 12 ноября 1939 г. и 20 января 1940 г. откладывалась 16 раз [29] . После 20 января было решено отложить наступление до весны. И это время было успешно использовано гитлеровцами для подготовки наступления во всех его деталях.

Это же время было преступно упущено командованием союзников. То были дни, когда правительства Англии и Франции были поглощены планами изменения характера и направления войны, превращения ее в войну против Советского Союза.

Фельдмаршал Монтгомери пишет в своих мемуарах: «Франция и Британия не шелохнулись, когда Германия поглотила Польшу. Мы продолжали бездействовать даже тогда, когда германские армии перебрасывались на Запад с совершенно очевидной целью атаковать нас. Мы терпеливо ожидали, пока на нас нападут, и на протяжении всего этого периода время от времени бомбили Германию листовками. Я не понимал, была ли это война.

Хорошо помню визит Невилля Чемберлена в мою дивизию. Это было 16 декабря 1939 г. После завтрака он отвел меня в сторону и сказал мне так тихо, чтобы никто не мог нас услышать: „Я не думаю, чтобы немцы имели какое-либо намерение атаковать нас“» [30] .

На Западном фронте было спокойно. Отпуска, временно прекращенные 4 января 1940 г., были вновь разрешены с 16 марта.

Остерегайтесь увечий во время катания на лыжах с гор – предупреждало английское командование офицеров-отпускников. Других увечий не предвиделось.