Постоянно твердят о том, что в Америке все поголовно ведут здоровый образ жизни. И что же? Не такая уж здоровая жизнь в Америке, если честно – прямо смотреть невозможно. Они сами воют от этой здоровой жизни. Ну, запретили они везде курить. Что, у них смертность понизилась? Не понизилась. Так же мрут. Это ужас, и мы тут (в России) тужимся и повторяем за ними. Повторять не стоит.

Сколько уехало отсюда людей, которые сейчас лечат Америку, Францию, Англию. Наши люди лечат в Израиле. Я всегда говорил: для меня существуют две главные профессии – это учитель и доктор. Как такое может быть: человек, который воспитывает и лечит наших детей, будущее нации – получает унизительно маленькую зарплату? Это чистой воды идиотизм! И пока мы этого не поймем, так и будем жить. Доктор и педагог должны получать много. Но и нести ответственность за то, что делают. Тогда это правильно. А если он, бедолага, работает на четырех работах да еще немножко шьет по вечерам… Что из этого выйдет?

Я живу. Я хочу жить! Я хочу сейчас съесть что-то – и съем. Я понимаю, вредно. Ну что поделаешь? Я хочу. Я, может быть, не прав. Но это личное дело каждого отдельно взятого человека. Купить здоровье нельзя. Следить за ним, поддерживать его, наверное, можно. Но у меня не получается. Я знаю столько примеров, когда люди, которые следили за своим здоровьем, просто пылинки с себя сдували, умирали в пятьдесят, в сорок семь лет. А есть люди, которые ничего для здоровья не делают, а живут. Вон Татьяна Пельтцер и курила, и выпить могла. И прожила девяносто с лишним лет. Опять же, я повторяю, это не рецепт. Это личное дело каждого человека. А уже что дальше с нами будет, это только Богу известно. Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет. Понимаете, конец-то один…

Знаете, замечательный анекдот есть. Батюшка с новым русским едут в купе. Батюшка говорит: «Давайте чего-нибудь поедим?» Новый русский отвечает: «Сейчас ведь Великий пост, я не могу». Батюшка отрезает колбаски, достает водочку: «Может, выпьем чего-нибудь, закусим, колбасочка вот?» – «Да нет, у меня же Великий пост!» Батюшка снова: «Тут в соседнем купе две девочки красивые. Пойдем, поухаживаем?» Новый русский: «Да ведь сейчас же пост!!!» Наутро пришел батюшка, довольный, закурил сигарету и говорит: «Праведно ты живешь, но зря!» Как хотите, так и понимайте.

Я сейчас играю роль генерала НКВД в российско – американской картине «Блокада». Мы сняли уже больше половины фильма, и вдруг в Санкт-Петербурге растаял снег. Работу остановили до зимы, и у меня появились свободные дни.

У меня отец воевал, и умер он от старых ран. Я в это поколение никогда камень не брошу. Да и потом… Если и вытаскивать какие-то неприятные истории о героях войны, то нужно к этому очень бережно относиться. Война есть война. И что там происходило на самом деле, никто не знает. Нам всегда говорили, что Гитлер был дебил, идиот. Хорош идиот, когда он полмира завоевал! Я не понимаю, как идиот сумел завоевать полмира. Или те солдаты, которые кидались на дзоты. Разве их заставляли кричать «За Родину, за Сталина!»? Эти люди свято верили в свое дело. И так мало их осталось.

В свое время в парламент пошли и Марк Захаров, и Галина Волчек, и Олег Басилашвили, они искренне хотели изменить что-то к лучшему. Но потом поняли, что это невозможно. И ушли из политики, наверное, навсегда. Депутатская зарплата меня не интересует. Знаете, Раневская в свое время хорошо сказала: «Деньги прожрала, а стыд остался». Если я захочу заработать, я заработаю деньги своей профессией. Я видел, как некоторые очень близкие мои знакомые попадали в Думу и буквально через полгода становились другими людьми.

Вот мне с депутатской трибуны говорят о том, что ситуация в стране тяжелая, что надо помогать нищим. Но при этом я знаю, что у этих людей особняки за границей понастроены. На какие деньги все это куплено? Что, они их честно заработали? Так чем они в таком случае отличаются от обычного ворья? Или вот еще: какие нужно иметь мозги, чтобы на государственном уровне принимать закон о том, что можно вывозить из страны без декларации не более десяти тысяч долларов. Для кого они принимали этот закон? Для рабочих, для пенсионеров? Это какой же рабочий может вывезти в кармане десять тысяч долларов наличными?..

А вот закон о кино они принять почему-то не могут. Думаю, по одной простой причине – потому что кто-то платит бешеные деньги для того, чтобы иметь возможность забивать валом низкопробных американских фильмов наши кинотеатры и при этом окончательно угробить российский кинематограф.

Во многих странах совершенно нормальным считается регулирование национального кинопроката. И это установленный порядок вещей: не менее семидесяти процентов от всего проката – это должно быть свое национальное кино, и только тридцать процентов – зарубежное. И это тем более хорошо, что в этом случае кинодистрибьюторы будут отбирать для показа в России более качественное иностранное кино. А сейчас ситуация такая, что можно везти все что угодно. В итоге российский зритель не помнит, кто такой Черкасов или Никулин. А Шварценеггера знают. И ведь у нас есть собственное кино мирового уровня – «Война и мир» Бондарчука, весь Тарковский, Герман. Люди на это еще как пойдут. Я уверен!.. Я сейчас снимаюсь у Соловьева в «Анне Карениной». Знаете, если народ уже до такой степени одичал, то надо просто поднимать его за шкирку, как щенка, тыкать носом и говорить: «Еще Толстой был! Запомни! Тол-стой! Не “Та-ту”, а Толстой». Только тогда, может быть, что-то изменится.

В современном мире наличествует какое-то неимоверное количество информационной пены. Какие-то желтые газеты, какие-то идиотские таблоиды, и ничего по большому счету приличного или более-менее адекватного на этом рынке не продвинуть. Да этим и не занимается никто, и я думаю – надо бороться с существующим положением вещей… Иначе получится как в том анекдоте. Живет семья: папа ростом один метр десять сантиметров, мама – один метр. Входят сын – девяносто сантиметров и его подруга, девочка, – восьмидесяти сантиметров ростом. Сын говорит: «Папа, мама, мы решили пожениться». Папа выпил стакан водки и говорит: «Давай, сынок! Так и дойдем до серых мышей». Мне частенько говорят: «Раньше было хуже. Многое запрещали». Да, раньше многое запрещали. Но почему-то раньше появлялись «Современник», «Таганка», «Ленком». Сейчас все можно. Так почему ничего не появляется?