В феврале 1919 г. Центральная комиссия по борьбе с дезертирством предоставила право суда над дезертирами губернским комиссиям177. В феврале 1919 г. утверждено положение о запасных частях. Уже в марте в них состояло до 129 тысяч человек178.

29 марта 1919 г. было принято постановление Совета обороны за подписями Ленина и Э. Склянского. Оно устанавливало правила рассмотрения дел о дезертирстве до окончательного конструирования системы революционных трибуналов, в интересах скорейшего рассмотрения дел и отправки дезертиров на фронт. Устанавливалось, что права рассмотрения дел с наложением взысканий передавались столичным и губернским комиссиям по борьбе с дезертирством. Общее руководство деятельностью комиссий возлагалось на Центральную комиссию по борьбе с дезертирством, которой давалось право разработать соответствующую инструкцию. Постановление вводилось в действие по телеграфу179.

11 апреля 1919 г. в девяти неземледельческих губерниях был объявлен призыв 1886–1890 гг. рождения. Параллельно проводились партийная, профсоюзная мобилизации, мобилизации вернувшихся из плена, выздоровевших после болезни. Мобилизации проходили слабо, они и подняли значительную волну весенне-летнего дезертирства 1919 г. В черноземных губерниях, например Тульской, брали новобранцев 1900 г. рождения180. В эти же дни остались без пособий семьи погибших солдат «старой» армии. На основании приказа Наркомвоена № 230 о расформировании старой армии к 12 апреля 1918 г. предписывалось с 12 апреля 1919 года прекратить выдачу пайка семьям убитых или пропавших без вести солдат старой армии. Такой приказ подписал народный комиссар социального обеспечения А. Винокуров.

С весны началось разворачивание концлагерей. Организационным толчком процесса создания лагерей принудительных работ на всей подконтрольной большевикам территории России стала телеграмма заведующего Центральным управлением лагерей члена коллегии НКВД и ВЧКМ.С. Кедрова, направленная 17 апреля 1919 г. всем губчека и отделам управления губисполкомов. В телеграмме содержалось требование «немедленно приступить к устройству лагерей принудительных работ и открыть таковые не позже двадцатого мая»; каждый лагерь должен был быть рассчитан не менее чем на триста человек. Рекомендовалось устраивать лагеря в черте города в помещениях монастырей181. Дезертиры попадали в концлагеря, хотя и в не очень больших количествах. Дезертиров и уклонистов в Калужском концлагере в период Гражданской войны было меньше, чем, например, заложников, так как их поимка была плохо организована, и, кроме того, большинство пойманных отправлялось обратно в армию, в штрафные подразделения, а к злостным дезертирам чаще применялись более строгие меры, чем нахождение под стражей в концлагере182.

25 апреля, вскоре после нового курса, провозглашенного Восьмым съездом РКП(б), последовал декрет ВЦИК и СТО «О призыве среднего и беднейшего крестьянства к борьбе с контрреволюцией». Согласно декрету, каждая волость должна была снарядить за свой счет 10–20 местных добровольцев. Власть рассчитывала на 140 тысяч добровольцев. Так называемая «волостная» мобилизация, однако, провалилась. Деревня весьма ревниво относилась ко всякой избирательности. Провал мобилизации продемонстрировал и откровенное нежелание деревни погибать за новую власть. Напугать ее «Колчаком» не удалось. Власть ответила поворотом к репрессивным мерам183. Постановлением Совета обороны 3 июня 1919 г. регламентировались меры борьбы с дезертирством. Дезертирам предлагалось в семидневный срок со дня обнародования постановления в данной местности явиться в ближайший комиссариат по военным делам с освобождением от суда и наказания. Неявившиеся объявлялись «врагами и предателями трудящегося народа». Революционным трибуналам и, при их отсутствии, губернским комиссиям по борьбе с дезертирством предоставлялось право следующих наказаний для дезертиров: конфискация всего или части имущества, лишение навсегда или на срок всего или части земельного надела. Конфискованное подлежало передаче во временное пользование семьям красноармейцев. Те же меры разрешалось применять и к укрывателям дезертиров. Предписывались трудовая повинность и штрафы для укрывателей, в том числе наложение штрафов на волости и селения на началах круговой поруки. При невзносе штрафа «применяются решительные меры». Семьи красноармейцев и все содействовавшие освобождались от штрафов184. Семьи дезертиров лишались пайка и пособий с момента извещения местными военкомами или дезертир-комиссиями о дезертирстве185.

9 июля, через неполную неделю после «Московской директивы» главкома ВСЮР А.И. Деникина, последовало письмо ЦК РКП(б) ко всем организациям партии о мобилизации сил на борьбу с Деникиным. Требование к стране стать «единым военным лагерем» не могло не поставить и вопрос о дезертирстве. Соответствующий раздел констатировал, что дезертир «повалил» в Красную армию, возвращение стало массовым. При этом парадоксальным образом предлагалось «изо всех сил» «налечь на работу среди дезертиров и для возврата дезертиров в армию». Логика документа заставляет вспомнить более поздний и не менее известный партийный документ – статью «Головокружение от успехов» 1930 г. Особо отмечалось, что на дезертиров удается воздействовать убеждением, и это в корне отличает рабочую власть от помещичьей и буржуазной186.

11 июля 1919 г. Совет обороны по итогам доклада Ф. Дзержинского «о восстаниях дезертиров и зеленых» принял постановление поручить РВСР «принять меры к возможному увеличению числа войск Всероссийской чрезвычайной комиссии». Этому предшествовали доклады о восстаниях и способах добывания восставшими оружия и боеприпасов по линии РВСР и ВЧК187.

Постановлением Совета обороны от 17 октября 1919 г. было признано, что части ВОХР «при командировании для подавления восстаний и ловли дезертиров из мест постоянного их расположения в другие местности подлежат удовлетворению пайком по фронтовой норме»188.

Большевики умело играли агитацией, амнистиями. 4 ноября 1919 г. вышло постановление ВЦИК об амнистии ко второй годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Согласно документу, от ответственности освобождались дезертиры, явившиеся не позднее 25 ноября в военные комиссариаты. Лишенные по приговорам трибуналов свободы направлялись в штрафные части, пребывавшие в штрафных частях – направлялись на фронт189.

Характерно, что подробное «Положение» о революционных военных трибуналах ВЦИК утвердил только 20 ноября 1919 г., когда трибуналы давно уже действовали (учреждены 4 февраля того же года)190.

В революционных армиях наблюдается волнообразное развитие дезертирства, полагает Оликов191. Приливы и отливы дезертирства в Гражданскую войну похожи на таковые в 1789–1794 гг.192 Данное наблюдение можно признать как минимум интересным. Действительно, этапы развития французской революционной силы уместно сравнить с таковым же в России по, например, чрезвычайно удачной книге Дживилегова193.

Согласно Оликову, первая волна дезертирства пришлась на вторую половину 1918 г. с пиком в начале 1919-го. Причиной являлись успехи белых, деревня же еще не успела расслоиться. Деревня пишет красноармейцу об отсутствии рабочих рук, о недостатке пособий, несправедливостях местной власти: «Твои товарищи все дома, жить им очень хорошо, никто не трогает, – приезжай скорей!» С фронта же писали: «Меняем свои и казенные вещи на хлеб, за кусок хлеба отдали последнюю рубашку, полная голодовка, солдаты разбегаются по домам. Мы, пока имеются свои сухари, послужим, а потом убежим»194. Мовчин рассуждает о трех прослойках в деревне и также считает, что середняк уклонялся от мобилизации от недопонимания важности борьбы с контрреволюцией. Земля есть, что же еще надо?195 Это вполне классический набор рассуждений правоверного марксиста. Однако его книга содержит и много интересного, хотя, увы, совершенно пренебрегает ссылками на источники при обилии статистических данных.