В храме мне показалось немного странным, что иеромонах Григорий не выразил никакого удивления, узнав о моем выборе, ведь Иона – такое редкое и красивое имя! Но оказалось, что удивляться предстояло мне: когда после совершения таинства я открыл свидетельство о крещении, то испытал такое изумление и потрясение, которое ничем не выразить, ибо в документе было написано: «Таинство крещения совершено в день свт. Ионы, митрополита Московского и всея Руси, чудотворца»!

К большому огорчению, несмотря на зрелый возраст, к этому таинству я не был готов, не было осознания его в полной мере. Быстро потратив аванс благодати, дарованный мне Господом, следующий десяток лет я жил почти как прежде. Загадкой осталось, как бороться с грехом, почему так быстро покидает сила после исповеди и исчезает радость после причастия; как выйти из замкнутого круга горестей и нелюбви… Возникала порой мысль, что надо изучать свою веру, понимать, что говорится в Писании, что сокрыто в молитвах; было желание приобрести какие-нибудь толкования Библии святыми отцами или учебник по церковно-славянскому языку. Все оставалось на уровне «благих намерений», но однажды произошло чудо. Оказалось, что мой друг и коллега по работе Роман – ангел! Он принес мне весть об оглашении и привел меня на Открытые встречи [4] .

Теперь, вспоминая ту белую церквушку на берегу реки, я понимаю, что начинается осуществление детской мечты: я покидаю свой берег – дольний мир и начинаю непростой путь через Волгу-Иордан к миру горнему – в Церковь Христову, в дом Отца Небесного.

И.

Ангелы Божии предстают перед людьми в разных обличьях – кто-то видит шестикрылых серафимов, другие – огненные столпы, иные слышат лишь тихий внутренний голос. Мой ангел предстал передо мной в образе бродячей псины, здоровенной и жутко вонючей. Разумеется, в облике этой твари не было ничего ангельского, более того, лишь некоторое время спустя я осознал промыслительность нашей встречи у самого входа на станцию метро «Фрунзенская», где пес охранял от собратьев свой законный завтрак – кем-то оброненную сосиску в тесте. Я же, шествуя с гордо поднятой головой, едва не наступил на эту сосиску. Реакция пса была мгновенной: он резко обернулся и цапнул меня за ногу – впрочем, весьма аккуратно и деликатно, желая лишь показать тупому двуногому, что не стоит наступать на его еду.

– Вряд ли собачка была бешеной, – задумчиво сказал врач в травмопункте, осматривая следы от собачьих клыков. – Но если ты вдруг через пару недель почувствуешь симптомы бешенства, то мы тебе уже ничем не сможем помочь. Так что решай сейчас.

И я согласился на курс антирабических прививок, который предполагает полный и абсолютный «сухой закон» в течение девяти месяцев.

Жизнь на трезвую голову внезапно открыла мне массу неприятных вопросов о тупике, в котором я оказался.

Возник и самый очевидный вопрос: кто во всем этом безобразии виноват?

Ответ казался очевидным: конечно же, Он, Всевышний, Тот, Кто всем управляет.

Надо сказать, я с раннего детства не сомневался в существовании Бога. Впервые имя Христа я услышал в начале 80-х годов и очень хорошо запомнил, как это произошло. Мы с отцом ехали в поезде, в вагон к нам подсел цеховик – представитель подпольного бизнеса, который продавал кустарным способом изготовленные брошюры: например, календарь огородника, камасутру и т. д. Среди разнообразного «самиздата» была крохотная книжечка Православного календаря, который цеховик, опасливо оглянувшись по сторонам, достал из кармана: «Если интересуетесь…»

Тонкая брошюрка, сшитая из нескольких листов фотографической бумаги, на обложке изображена икона с Богородицей. Меня поразила реакция пассажиров на фотографию женщины с ребенком: кто-то в ужасе отшатнулся, кто-то, выложив продавцу мятый рубль, постарался быстрее спрятать Богородицу в карман. Я удивился. Эти же люди, не таясь, рассматривали и покупали откровенно неприличные картинки с голыми людьми, а безобидная картинка с женщиной, закутанной в покрывала, с младенцем на руках вдруг повергла их в такой суеверный страх, словно обжигала им пальцы. Потом я много раз видел в глазах людей этот страх. Например, когда я, наивный пионер, спросил школьную учительницу о личности Христа, она буквально посерела от страха и, схватив меня за руку, поволокла к директору, вереща тонким голосом и вопрошая, кто это меня надоумил тащить боженьку в школу? Еще я помню страх и ярость в глазах комсомольского вельможи, который увидел наш самодельный алтарь внутри древней Успенской церкви. Здание храма было давно разрушено, и только на алтарной стене сохранились останки фрески с ликом Христа. Его огромные глаза как бы проступали из кирпичной кладки, а вокруг висели бумажные ангелы. Многие поколения школяров тайком приходили в церковь помолиться Богу перед экзаменом и вешали на стены самодельных бумажных ангелов – наш дар Богу. Когда же этот самодельный алтарь увидел наш комсомольский вожак, его буквально скрутила судорога ненависти. Зашипев на своих подчиненных, он стал обрывать ангелов, затем схватил обломок кирпича и накинулся на уцелевшую фреску с ликом Спасителя… Именно этот иррациональный страх, подчас доводивший советских учителей и комсомольских секретарей до настоящего безумия, больше всяких слов убедил меня в реальности Господа Иисуса Христа. Потому что ненастоящее не может внушать людям такой страх и трепет, не может заставить их так стесняться своей лжи и лицемерия.

Несколько лет спустя, когда я освоил премудрости фотографии, я решил сам сделать такую же брошюру о Христе. Не стану скрывать, в этом присутствовал и определенный меркантильный интерес: я рассчитывал продать несколько таких брошюр одноклассникам. В Большой Советской энциклопедии много репродукций картин из жизни Христа, я решил их перефотографировать и расположить нужным образом в хронологической последовательности. Но вот вопрос: где узнать эту последовательность? В энциклопедии о жизни Христа говорилось самым туманным образом, а попытка спросить об этом учителей привела к печальному результату: меня отвели к директору и пригрозили выгнать из пионеров и поставить как хулигана на учет в детской комнате милиции.

Тогда я вспомнил, что у бабушки в сундуке хранилась огромная старинная Библия, изданная еще до революции. И я стал упрашивать бабушку дать мне почитать Библию, которую она доставала лишь по самым большим праздникам; в конце концов ее сердце дрогнуло, и, взяв с меня честное-пречестное пионерское слово, что я не буду ничего там рвать и рисовать, бабуля выдала мне на руки толстенный фолиант. К моему огорчению, книга была напечатана на непонятном славянском языке, но я три дня честно пытался одолеть все четыре Евангелия, записывая в тетрадку наиболее значимые эпизоды.

Итогом моих «исследований» стал отказ от «издательского проекта»: я мало что понял в Библии, но все-таки решил, что таким образом полученные знания использовать не стоит.

Вместо этого я переключился на перефотографирование портретов рок-звезд – в то время спрос на подобную продукцию среди моих сверстников был куда выше, да и причастность к «деловым кругам» стала для меня пропуском в самые крутые компании нашей школьной «золотой молодежи».

Своего отношения к религии я старался не афишировать, хотя в старших классах любил иногда заходить в одну небольшую церковь. Отчасти это объяснялось тем, что в те дни, когда я прогуливал контрольные по математике, мне больше некуда было пойти. Занятия в школе начинались в 8 утра, первый киносеанс – в девять или десять утра и, чтобы не болтаться полтора часа на улице в мороз, я шел в церковь. Внутри храма было тепло и уютно, горели свечи, вкусно пахло ладаном и хлебом. Обычно я устраивался где-нибудь в углу на скамеечке и слушал службу, стараясь ничем не обращать на себя внимания.