Шрифт:
Вот сейчас они с отцом и стояли в ожидании директора, держа наготове бумагу из министерства.
Директор пришел ровно в 8-00. Приемной, как таковой не было. Дверь в кабинет директора Письменкова В.М. открывалась прямо из школьного коридора. Директор прошел в кабинет и пригласил их заходить.
– Вы ведь были у меня вчера? – спросил он.
– Так точно, Валентин Михайлович. Но сегодня мы у вас по другому вопросу, - ответил Андрей и протянул ему бумагу из министерства.
Письменков внимательно ее прочитал и положив ее на стол, предложил им присаживаться.
– Скажите, Андрей …э…э?
– Андрей Григорьевич.
– Скажите, Андрей Григорьевич, а в связи с чем возникла эта необходимость проведения экзамена?
Андрей коротко объяснил, как их встретили в 12-й школе.
– Но почему вы не согласились? Ведь она права, мальчику будет трудно учиться сразу в 4-м классе.
– И вы туда же. Давайте, Валентин Михайлович, дадим слово учителям и послушаем, что они скажут после экзамена.
Директор внимательно посмотрел на него и промолчал. Затем сказал:
– Позовите сюда вашего сына.
Андрей открыл дверь и позвал Сашу. Саша зашел.
– Подойди сюда, - сказал он Саше.
Когда Саша подошел, он спросил его:
– Скажи Саша, сколько будет, если число 99 умножить на себя?
Саша задумался и через 10 секунд ответил:
– 9801.
Директор крякнул, но ничего не стал комментировать. Сказал только:
– Вы тут посидите пока, а я пойду комиссию собирать.
– И что дальше было, - спросила Варя мужа. Был уже поздний вечер, и они лежали в постели, оставшись, наконец-то, вдвоем, и шептались.
– Привели нас в класс какой-то. Директор, завуч и две учительницы, работающие в младших классах. Они в основном и спрашивали. Пока одна задает вопрос, другая думает над следующим. А Сашка им сразу отвечает, без подготовки, шпарит, как по писанному, - ответил ей Андрей.
– Потом завуч пару вопросов задала, что-то там про кругосветное путешествие Магеллана. Сашка и ей ответил. Потом карту попросил и на карте показывал. А в конце, директор говорит: «А сколько раз от пола отжаться сможешь?» А Сашка, представляешь, говорит: «Сколько скажете, столько и отожмусь». Тогда директор говорит: «Ну, давай для начала полсотни раз отожмись».
– И что? – спросила Варя.
– Отжался, - ответил Андрей. – Сто раз. Потом поднял голову и спрашивает директора, продолжать или нет, а то, говорит, ему уже надоело.
– Вот нахал. А директор, что?
– Тот, махнул рукой и сказал: «Хватит».
Андрей зевнул и сказал, подтягивая жену к себе поближе:
– А потом Сашку заставили что-то писать, затем попросили нарисовать вазу с цветами, слепить фигурку из пластилина. Спрашивали какие книги он уже прочитал, читал ли он что-нибудь у Максима Горького и «Как закалялась сталь» Николая Островского. Кто написал стихотворение про Мальчиша-Кибальчиша, ну и прочую лабуду. Под конец попросили его спеть песню, ну эту «Взвейтесь кострами…» Под конец, возникло ощущение, что обе учительницы вошли в раж и остановиться не могут. Пока Сашка воды не попросил, причем на немецком языке, почему-то. Тут все как-то разом замолчали, а директор сказал: «Достаточно. Ты, Саша, иди в мой кабинет и жди меня там. Если в туалет захочешь, то спроси кого-нибудь, тебе покажут. А мы здесь бумагами займемся.» Потом повернулся ко мне и сказал: «Вы, Андрей Григорьевич, не будете возражать, если мы министерство будем просить, чтобы они вашего сына в нашу школу определили?»
– Так и спросил?
– Да, так и спросил.
– Ты это куда ручки свои загребущие тянешь? Андрей! – зашипела Варя, - в доме народу полно, перестань.
– Эх, не прокатило. Но, попробовать-то можно было.
С этими словами, Андрей отвернулся к стенке и почти сразу засопел.
Глава 4. Школа номер двадцать
Смирновы переехали на свое новое место жительства в понедельник, 9 июля 1951 года и до конца недели обустраивали новое жилище. Андрей сбегал на работу и отпросился еще на неделю за свой счет. Он хотел съездить, повидаться с родителями, которые жили в соседнем районе в двух часах езды на автобусе. Село Каменное, Стародубского района. Саша напросился с ним. Он уже забыл свою бабушку Прасковью и дедушку Григория.
Отношения с родителями у Андрея были испорчены. После войны, когда его выписали из Ялтинского госпиталя-санатория и он устроился на работу стюардом на теплоход «Грузия», то отпросился на месяц домой, повидаться с семьей. Вернувшись домой, обнаружил жену с сыном не в доме своих родителей, а у тестя с тещей. Поехал на разборки. Выяснил, что после того, как в семье стало известно о болезни Андрея (от него же самого, о чем он написал в письме родителям), его семью мама Андрея попросила съехать из дома и больше к ним не приезжать. Она сказала, что у нее в семье еще дети есть, которые могут заразиться и поэтому ей в семье чахоточные не нужны. Уяснив, как его семью турнули из родительского дома, Андрей разорвал со своими родителями всякие отношения.
С тех пор прошло 6 лет и Андрей решил повидать родителей и сообщить им, что он больше не представляет для них угрозы. Выздоровев, он обнаружил, что в его сердце нет больше обиды на родителей и простил их. В прошлой жизни, отец Саши так и не простил родителям и Саше не удалось повидаться с ними.
У обоих Сашиных дедушек во время войны была бронь. Георгий Васильевич работал в Оружейном на машзаводе токарем, а Григорий Михайлович мастером на железной дороге.
Выехали ранним утром, поэтому к 8 утра были уже в Каменном. Встретили их настороженно, и в дом не пригласили. Андрей поздоровался с матерью издали и ближе подходить не стал, в его сердце опять зашевелилась старая обида и он ничего решил ей не говорить. Обе его маленькие сестренки, Тоня, 9-ти лет, самая младшая в семье и Нина, старше ее на год, с любопытством его разглядывали, но близко тоже не подходили. Андрей поздоровался с отцом и братом, Анатолием. Они устроились во дворе, под яблоней. Там был вынесен летний столик с двумя скамейками. Андрей заговорил с отцом о делах, ради которых он, собственно говоря и приехал.