– Э-й-й, - замахала Марина руками перед глазами подвисшего молодого человека.
– Ты с нами вообще? Есть хочешь? А ходить можешь? Толстый конечно, но катить тебя не получится.

При жизни Юра не обладал особой решительностью и твердостью духа, не приобрёл он этих качеств и после смерти. Осознав окончательно, что происходящее не розыгрыш, он засопел и заплакал. Его охватила непонятная уверенность, что всё прежнее ушло безвозвратно. Ушла школа, любимая игра, мать, родной город, всё это осталось там - далеко и теперь недоступно.

Марина вздохнула и усевшись на доски настал, принялась болтать ногами, ожидая пока Юра выплачется. Терпение у неё имелось, так как булькал и сопел бывший геймер почти час.

Наконец закончив излияния и немного успокоившись, Юра выпалил:

– Я могу попасть домой? И пить хочу очень.

– Ты умер балда. Тебе радоваться надо!
– опять включила вторую громкость девушка, не уточняя правда, чему именно стоит радоваться. После нагнулась и извлекла из-под настила деревянную флягу. Откупорив пробку, она протянула флягу Юре. Вода оказалась неожиданно вкусная, или может просто пить сильно хотелось.

– А ты давно здесь?
– выпив около половины фляги, спросил молодой человек девушку.

– Н-у-у, наверно больше месяца. Мне хорошо здесь, а остальные жалуются. Но это ничего, через месяц придёт караван и заберёт нас в Озоторг.

– Что за Озоторг?
– всхлипнул Юра.

– Это большой город южнее этого места, там таких как мы учат языку и навыкам, а то здесь никто по-нашему не разговаривает. Да и здесь неплохо, главное учится. Учиться так прекрасно, - мечтательно затянула девушка, - когда учишься чему-то новому сразу меньше страдаешь во сне.

Юру передёрнуло.

– Что б***.

– А ну не матерись!
– прикрикнула на него Марина.

Несмотря на скромные габариты недостатка в уверенности девушка не испытывала.

– Тебе вообще сколько лет?
– строго спросила она.

– Хорошо, - решил не спорить Юра, - но мне было так погано перед пробуждением, я думал так больше никогда не будет. Жуткий сон.

– Нет, так будет каждую ночь, смягчить это можно только учась и развиваясь. И гадостей ещё никому не делать, но монстров бить не только можно, но и нужно. Это Майк говорил, я ещё из города ни разу не выходила. А ты чем увлекался прежде чем сюда попасть? Книжки читал или в игры играл? И какой твой статус! Да, да, очень интересно, скажи статус!

Юра посмотрел на девушку испуганно. Заявление что ночные муки повторятся не радовало. И "не радовало" это очень мягко сказано! К этому "не радовало" просилось одно нехорошее слово, но он вроде пообещал не материться. А тут ещё и монстры какие-то вылезли.

– Что за статус?
– решил пока оставить неприятную тему молодой человек.

– Ну, когда глаза закрываешь можно табличку вызвать, это легко, только пожелать надо. Владимир говорил, что раньше окна статуса не было и надо было развивать специальные навыки, позволяющие узнать характеристики.

– Владимир - это тот что из подземелья?

– Да, наверно, вы вместе появились. Но у него с Майком скорее всего уровень очень большой. Вообще странно, что они появились в этом городе.

– А кореянка?
– уточнил молодой человек место нахождения первой увиденной в жизни настоящей женской груди.

– А эта, ошивается при культе. Женя очнулся в первый день, постоянно бродит по городу, высматривает, собирает информацию, очень любознательный парень. И ты не сказал сколько тебе лет? И статус, статус!

– Что за культ?

– Марина надула щёки, намекая, что больше ничего не скажет пока не получит интересующий ответ.

В Юре проснулась мелочная подозрительность. Чуть прояснившаяся голова начала анализ происходящего, и он решил не спешить полностью открывать собеседнице карты.

Мимо сидящих на досках навеса попаданцев прошли два стражника в сверкающих кирасах и с длинными алебардами на плечах. Они внимательно, но без излишнего интереса, изучили сидящих под навесом молодых людей.

– Мне семнадцать, - наконец выдал Юра, - а тебе сколько? И это, они тоже не из этого мира?
– кивнул он на людей на улице.

– Я так и думала, - затараторила Марина, подвигаясь к нему, - выглядишь на этот возраст, только толстый, - обезоруживающе заулыбалась она.
– А мне двадцать один, но ты не смотри на внешность, я очень много болела последние лет шесть и из дома почти не выходила, в основном лежала. А здесь всё изменилось!

Она спрыгнула с досок и принялась довольно приплясывать на мостовой.