Успеху ее игры, несомненно, содействовало нежелание большинства представителей политического мира смириться с неприятной мыслью, что Эд Мерфи не желает их видеть. Гораздо легче было принять оправдания миссис Холл за чистую монету и уйти с убеждением, что на данной неделе Эд Мерфи не мог бы выкроить времени даже для иранского шаха.

Однако Бен Нортон не был обычным просителем. Он знал эту игру и при всем своем восхищении талантом миссис Холл эмоциям не поддавался.

– Это очень важно, миссис Холл, – сказал он в телефонную трубку. – Для Эда тоже.

– Могу я сообщить ему, в чем суть дела, Бен?

– Просто скажите, что это последствия нашего недавнего разговора.

Ее, конечно, огорчит такое недоверие. Ну и пусть.

– Хорошо, сделаю все, что смогу. – Она вздохнула. – Я свяжусь с вами.

Она не связалась, и на другой день Нортон позвонил снова.

– О, Бен, я только что собиралась звонить вам. У мистера Мерфи нет ни секунды свободной. Но я передала ему вашу просьбу, и он предложил вам поговорить с Клэем Макнейром.

– Не думаю, чтобы в этом был смысл.

– Бен, это очень способный молодой человек, – укоризненно сказала она. – Мистер Мерфи полагается на него.

– Миссис Холл, передайте Эду, что у меня есть кое-какие новые сведения и ему следует обсудить их со мной.

– Передам, – пообещала миссис Холл с едва заметным холодком в голосе.

Успехом Нортона в министерстве юстиции Уитни Стоун остался весьма доволен. Даже улыбнулся – случай редкий и неприятный, потому что в лице его было что-то змеиное, а улыбка кобры нарушает любопытную симметрию ее черт. В достоверности полученных сведений он не усомнился и даже не спросил об их источнике. Он принял их и стал действовать в соответствии с ними.

– Я только что звонил Бакстеру, – сказал он Нортону во второй половине дня. – Незачем говорить, что он в восторге от нашего сообщения и намерен немедленно приобрести эти радиостанции.

– Неужели они ему так нужны?

– Да, он вбил себе в голову, что они ключ к его политической карьере. Может, так оно и есть. Кто знает?

На корпусе телефона замигал желтый огонек. Стоун поднял трубку, послушал, потом прикрыл микрофон маленькой веснушчатой рукой.

– Бен, тебе звонят из приемной Эда Мерфи, – сказал он. – Будешь говорить отсюда?

– Конечно, – ответил Нортон и потянулся через стол за трубкой.

– Бен? – Голос миссис Холл был исполнен доброжелательности. – Можете подъехать сейчас?

– Буду через пятнадцать минут, – пообещал Нортон. И вернул трубку Уиту Стоуну, слушавшему с нескрываемым интересом.

– Эд хочет срочно видеть меня, – объяснил он, надеясь, что Стоун не спросит, зачем.

– Похоже, вы с Мерфи сейчас в приятельских отношениях, – заметил Стоун.

– Мы всегда ладили, – ответил Нортон.

Стоун проводил его до двери и, прежде чем открыть ее, коснулся его руки.

– Знаешь, Бен, если администрация предложит тебе стоящую работу, соответствующую твоим способностям, можешь не сомневаться, что фирма отнесется к этому с полным пониманием.

Нортон не сомневался. Для фирмы лучше сотрудника, связанного с администрацией, может быть только сотрудник, работающий в администрации.

– Спасибо, Уит, – сказал он. – Посмотрим, как обернется дело.

Говорить Стоуну, что работать в администрации он не хочет, Нортон не собирался; пока такая перспектива существовала, он находился в ореоле силы, а это само по себе сила.

Миссис Холл встретила его взглядом, исполненным невыразимого страдания.

– Бен! – воскликнула она. – Мистер Мерфи уже приготовился к встрече с вами, но тут его вызвал президент, а это может затянуться на несколько часов. – Она сделала паузу и просияла. – Но послушайте, что предпринял мистер Мерфи.

И тут, будто по сигналу, вошел Клэй Макнейр. Как и прежде, со студенческим перстнем на пальце, с серьезным лицом, только костюм на нем теперь был не в полоску, а строгий, зеленый.

– Он попросил Клэя помочь вам всем, что в его силах, – сказала миссис Холл.

Макнейр шагнул вперед, по-мальчишески улыбнулся и протянул руку. Нортон понял, что его провели.

– Пошли, Бен, в мой кабинет, поговорим там, – сказал Макнейр.

Нортон сдался и последовал за Макнейром в цокольный этаж Белого дома. Кабинет Макнейра оказался крохотным – судя по размеру и местоположению, при Генри Киссинджере он, видимо, был чуланом уборщицы – там едва помещались два стола.

– Тесновато, – сказал, оправдываясь, Макнейр. – Сам видишь. Но мой сосед – какой-то там консультант, здесь почти не бывает, так что кабинет, можно сказать, принадлежит мне. Секретарша моя сидит в соседней комнате.