Что ж, похоже, нам придется дождаться моего полного выздоровления.

Вот уж воистину досадное недоразумение.

ханс воллман

Однако все тяготы можно вынести.

роджер бевинс iii

Именно так.

Хотя, признаю, я в то время так не считал. В то время на хворь-телеге, но все же не связанный обязательствами, я обнаружил, что на краткое время могу покидать мой хворь-ларь, и бросился прочь, подняв небольшие облачка пыли, и даже разбил вазу, стоявшую на крыльце. Но моя жена и тот доктор, с серьезным видом обсуждавшие мою травму, ничего не заметили. Я не мог это вынести. И потому, признаю, дал волю раздражению – разогнал собак, пробежав среди них, вызвав в голове каждой представление о медведе. Тогда я был способен на это! Ах, какие то были денечки! Теперь я не то что не могу вызвать в голове собаки представление о медведе, я и нашего молчаливого молодого друга не могу привести сюда на обед!

(А ведь он кажется молодым, правда, мистер Бевинс? Телосложением? Осанкой?)

Как бы то ни было, я вернулся в свой хворь-ларь, проливая вот так слезы о том, что мы… вы, молодой человек, уже знаете об этом? Когда мы только прибываем в этот больничный двор, молодой сэр, и нам хочется плакать, вот что происходит: мы чуть-чуть напрягаемся, и у нас в суставах возникает легкое нездоровое ощущение, внутри нас взрываются маленькие пузырьки. Иногда мы можем немного обгадиться, если свежие. Именно это я и сделал на телеге в тот день – я от злости обгадился немного в своем хворь-ларе. И какой результат? Какашка так и оставалась со мной все это время и, если уж откровенно (я надеюсь, вам это не покажется грубым, молодой сэр, или отвратительным и, я надеюсь, это не разрушит нашу зарождающуюся дружбу), по-прежнему остается там, в эту самую минуту, в моем хворь-ларе, хотя, надо сказать, уже изрядно подсохла!

Бог мой, вы что – ребенок?

Он ребенок, правда?

ханс воллман

Я тоже теперь так думаю. Вот когда вы спросили.

Вот он идет.

Почти полностью сформировавшийся.

роджер бевинс iii

Мои извинения. Господи милостивый. Попасть в хворь-ларь еще ребенком и слушать, как взрослый подробно рассказывает о наличии засохших какашек в его хворь-ларе… не идеальный вариант входа в новый… ммм…

Мальчик. Совсем еще мальчик. Боже мой.

Приношу извинения.

ханс воллман

– Знаете, – сказала мне миссис Линкольн, – президент каждую зиму должен давать несколько государственных обедов, очень дорогостоящих обедов. Если я устрою три больших приема, то государственные обеды можно вычеркнуть из программы. Если бы я могла убедить мистера Линкольна посмотреть на это моими глазами, то не замедлила бы воплотить эту идею в жизнь.

– Думаю, вы правы, – сказал президент. – Вы убедительно отстаиваете свою точку зрения. Я думаю, мы должны остановиться на приемах.

Вопрос был решен и сделаны приготовления для первого приема.

Источник: «За кулисами,

или Тридцать лет рабства

и четыре года в Белом доме».

Элизабет Кекли.

Аболиционисты критиковали увеселительные мероприятия в Белом доме, многие из них не принимали приглашения. Говорилось, что отказ Бена Уэйда [1] был высказан в резких словах: «Знают ли президент и миссис Линкольн, что идет Гражданская война? Если не знают они, то мистер и миссис Уэйд знают и по этой причине отказываются участвовать в празднествах и увеселениях».

Источник: «Подъем флага

в Вашингтоне, 1860–1865».

Маргарет Лич.

Дети, Тэд и Уилли, постоянно получали подарки. Уилли был так доволен, когда получил малютку-пони, что хотел кататься на нем каждый день. Погода стояла переменчивая, и пребывание на открытом воздухе привело к жестокой простуде, которая перешла в лихорадку.

Кекли. Там же.

Вечером пятого Уилли горел в лихорадке, а его мать одевалась к приему. Каждый вдох давался ему с трудом. Она поняла, что у него прилив крови к легким и перепугалась.

Источник: «Двадцать дней».

Дороти Мезерв Кунхардт

и Филип Б. Кунхардт-мл.

Вечеринка [Линкольнов] подверглась жестокой критике, но все важные персоны пришли.

Лич. Там же.

Из-за большого скопления народа видеть можно было только тех, кто перед тобой; люди ошеломленно двигались словно по торговым рядам, сквозь облака духов, одеколонов, благовоний, опахал, париков, шляпок, гримасничающих лиц, ртов, разверстых во внезапных криках то ли радости, то ли ужаса – трудно сказать.

Источник:

«Все это я видела своими глазами:

Мемуары грозного времени».

Миссис Маргарет Гарретт.

Экзотические цветы из президентской оранжереи стояли в вазах через каждые несколько ярдов.

Кунхардт и Кунхардт. Там же.

Дипломатический корпус был представлен блестящей группой – лорд Лайонс, месье Мерсье, месье Стекль, месье вон Лимбург, сеньор Тассара, граф Пипер, шевалье Бертинатти [2] и другие.