Но я не хотела об этом думать. Эта женщина жила в 1910 году, о чем она может знать? Я мысленно захлопнула книгу и обратилась к Эдварду, стараясь говорить таким же непринужденным тоном:

— Это хорошо. Я тоже не хочу к тебе привыкать. У меня еще полно дел в жизни.

— Неужели? — улыбнулся он. Затем, придвинувшись ближе, внимательно посмотрел на меня. В свете луны он казался темным ангелом. — Да, это так, — задумчиво проговорил он. — Тебя ждут великие дела, Диана.

Внезапно на глаза навернулись слезы. Мне никто еще не говорил таких слов — с тех пор, как умерла моя мать.

— Да, великие дела, — шепнул он, наклоняясь ко мне. — Начиная с этой ночи…

Он поцеловал меня, гладил по всему телу, освобождая от остатков одежды. Его рука требовательно прошлась по моим бедрам, по груди. Легко расстегнув бюстгальтер и отбросив его в сторону, он накрыл мои груди ладонями. У меня прервалось дыхание, а тело словно застыло. Чертыхнувшись, он убрал руки:

— Я забыл, что ты девственница. — Он раздраженно покачал головой. — Так что давай еще раз обговорим условия, чтобы я мог успокоить свою совесть.

— А она у тебя есть? — слабо удивилась я.

— Это все, что я могу тебе дать. — Он смотрел мне прямо в глаза. — Ни семьи. Ни детей. Только это.

Он поцеловал меня, легонько касаясь губами трепещущей шеи и ключиц. Я ощутила, как его ладони вновь коснулись моей груди, легко сжали ее. Нестерпимо медленно он потянулся губами к ноющему от напряжения соску, но в последнюю секунду остановился:

— Ты согласна?

На этих словах его дыхание, а затем и губы коснулись моего соска, и я задрожала, растворяясь в наслаждении и желании. Пропадая.

Он предлагал секс без обязательств, даже без любви.

Ну и что? Что хорошего в любви? Она лишь разбила мне сердце. Так даже лучше.

— Да, — шепнула я, потянувшись к нему. — Согласна…

Он коснулся губами соска и стал ласкать его языком. Ахнув, я вцепилась пальцами в простыню.

Его горячий язык настойчиво ласкал мой сосок. Я извивалась, придавленная тяжестью его тела. Затем он втянул сосок глубже в рот, прикусив его зубами. Моя налившаяся тяжестью грудь закаменела, я чувствовала, как его бедра трутся об мои.

Он перешел ко второй груди. Потеребив сосок кончиком языка, он втянул его в рот и начал сосать. Внезапно я почувствовала его твердую плоть между своих ног.

Откинувшись назад, он шарил руками по моему телу, все глубже вдавливая меня в мягкую постель. Его касания были почти невесомы, тогда как губы действовали жадно и требовательно. В его поцелуе не было нежности — один лишь жар желания.

Он потянул меня за волосы, откидывая мою голову так, чтобы целовать меня еще сильнее и глубже. Я забыла обо всем, охваченная вожделением. Я отвечала на поцелуи со всей страстью, которую таила в себе так много лет.

Жесткие волоски, покрывавшие его грудь, плечи и ноги, царапали мою кожу. Он стискивал меня с грубой силой. Я чувствовала, как тяжелеет его огромный член, вжимавшийся мне в низ живота. Его язык сплетался с моим, касался уголков моего истерзанного рта и двигался ниже, кажется, доходя до самого горла. Затем он стиснул мои груди и провел языком по ложбинке между ними. Я задыхалась. Его дыхание обдавало жаром кожу, а он целовал меня все ниже и ниже, добравшись до живота, а затем…

Он вдруг резко приподнялся и стал посасывать мочку моего уха. Его грудь касалась моей. Соски у меня болезненно ныли. Он перешел к другой мочке, продолжая ритмично двигать бедрами.

— Ты… меня… дразнишь, — с трудом выдохнула я и почувствовала, как Эдвард улыбнулся.

— Да, — шепнул он. — Хочу довести тебя до слез.

Медленно взяв мою руку в свою, он поцеловал ладонь, затем, один за другим, кончики пальцев. Я не знала, что пальцы могут быть эрогенной зоной, но теперь, чувствуя на них его горячий язык, касаясь ими его зубов, я содрогалась под ним в экстазе. Эдвард проделал то же самое со второй рукой, нежно посасывая каждый палец. От восторга у меня кружилась голова, я хрипло, тяжело дышала. Наконец он медленно двинулся вниз. Добравшись до моей груди, он обхватил губами сначала один сосок, потом другой. Вскрикнув, я закрыла глаза, вцепившись пальцами в одеяло.

Мучительно медленно он вновь стал покрывать мое тело нежными поцелуями. Когда его пальцы добрались до бедер, нежно поглаживая их внутреннюю поверхность, мои глаза распахнулись. Я почувствовала, как он легко, едва заметно, коснулся волос на лобке — и мучительно застонала. Он приподнял голову:

— Подожди.

Его язык коснулся моего пупка, исследовал его изнутри. Меня вновь пронзила дрожь. А его губы тем временем двигались все ниже и ниже. Положив мне руки на бедра, он опустил голову между ними. Я почувствовала, как жар его дыхания коснулся моего самого сокровенного места, я хрипло застонала, откинув голову и вонзившись ногтями в его плечи.