Наверно, ему надо было сразу уйти. Но тогда они могли подумать, что он побежал жаловаться отцу. А он никогда не был доносчиком. И Димка стоял и ждал, что будет дальше.

– Ладно, – сказал Лебедев, – пошли, хлопцы, мыться.

"Пошли, хлопцы, мыться", – сказал Лебедев, будто ничего не случилось. И, проходя мимо Димки, потрепал его по плечу…

Солдаты потянулись в казарму, курилка опустела, и Димка опять остался в одиночестве. Домой идти он не мог – мать только взглянет на него и сразу начнет допрашивать: что произошло? Даже отцу, когда у него неприятности, не удается скрыть это. И тогда между отцом и матерью обычно начинается такой разговор: "Что случилось?" – спрашивает мама. "Ничего, – отвечает отец. – Откуда ты взяла?" – "Я же вижу". – "Что ты можешь видеть?" – сердится отец. "Ну ладно, – примирительно говорит мама, – ничего, так ничего".

Но от Димки она, конечно, так легко не отстанет.

Только теперь Димка вспомнил об открытке, которую не отдал Лебедеву. Открытка измялась в кармане брюк. Димка медленно порвал ее на маленькие кусочки и выбросил.

Он так и не пошел домой – спрятался в кустах и сидел там тихо, не шевелясь, обхватив ноги руками, уткнувшись подбородком в колени.

"Как же так? – повторял он про себя. – Как же так?…"

Ему уже не раз казалось, что отец бывает несправедлив и резок с солдатами, только он боялся сам себе признаться в этом. Ему хотелось, чтобы солдаты любили его отца, он даже не представлял, что может быть по-другому. А Лебедев… Как он мог так говорить об его отце! И что же теперь будет с ним, с Димкой…

Мысли путались в Димкиной голове, он никак не мог в них разобраться. Только одно он знал твердо: никогда уже ему не будет так хорошо, как было в тот день, когда он прыгнул с вышки, и отец вел его домой за руку, и встречные солдаты отдавали отцу честь… Никогда уже так не будет, никогда…

И от непоправимости того, что случилось, Димка заплакал.

Ничего не изменилось.

По-прежнему отец поднимался рано утром, делал зарядку, вертелся на турнике, завтракал, уходил на работу.

По-прежнему маршировали роты, отправляясь на занятия, и возвращались вечером пыльные и усталые.

По-прежнему солдаты чистили свои автоматы, и надраивали до блеска сапоги, и пришивали к гимнастеркам белоснежные подворотнички, чтобы завтра снова отправиться на занятия и снова вернуться грязными и усталыми…

Ничего не изменилось. Только Димка стал реже бегать к казарме. И Лебедев, конечно, заметил это. Но ни о чем не спрашивал, – наверно, и сам все понимал. Лишь однажды все-таки не выдержал, снова завел разговор о Димкином отце.

В этот день Лебедев был дневальным, они остались в казарме вдвоем с Димкой.

– Как-то дома я разбил стекло, – сказал Лебедев, – так потом целых два дня прятался от батьки. Батька у меня человек вспыльчивый – как рассвирепеет, лучше ему на глаза не попадаться. Зато отойдет – все забудет. А твой папаша тебя не обижает?

Димка молча помотал головой. Он чувствовал, что разговор подходит к главному.

– Может быть, твой батька и неплохой человек, – задумчиво сказал Лебедев, – только не любят его солдаты. Тяжело с ним служить. Его бы воля – он бы солдату ни одной минуты свободной не оставил. И так письмо даже некогда написать – веришь?

Димка уже не расстраивался, как в прошлый раз, но все равно у него оборвалось сердце, когда Лебедев произнес эту фразу: "Не любят его солдаты". Только и утешало Димку, что Лебедев разговаривал с ним откровенно, как со взрослым.

– Солдат ведь как, – продолжал рассуждать Лебедев, – ему сегодня пойди навстречу, сделай послабление, так он завтра в лепешку разобьется, а все, что нужно, выполнит. А твой батька этого не понимает. Как начнет нудить из-за пустяка – хоть беги. Лучше бы накричал…

Димка молчал и с растерянностью ловил себя на том, что в душе соглашается с Лебедевым.

А вечером, перед сном, уже лежа в кровати, он рисовал в своем воображении такую картину: Лебедев спасает его отца. Или нет, наоборот – отец спасает Лебедева. Например: не разорвется граната. Бывают такие случаи, он сам читал. И Лебедев бросится к ней, но у него подвернется нога, и он упадет. А отец кинется к нему и оттащит в сторону. И тут граната взорвется. Потом отец скажет Лебедеву: "Откровенно говоря, я не думал, Лебедев, что вы такой храбрый". А Лебедев скажет Димкиному отцу: "Товарищ капитан, вы спасли мне жизнь. Я этого никогда не забуду". И потом, когда демобилизуется и уедет домой, будет писать письма и в конце каждого письма будет передавать приветы Димке. Все было хорошо в этой истории, только, пожалуй, слишком долго не взрывалась граната, слишком терпеливо ждала, когда Димкин отец оттащит Лебедева в сторону.

"Ну ладно, не обязательно граната, – думал Димка, – ведь сколько бывает разных героических случаев… Может же один произойти с его отцом и Лебедевым. Чтобы они поняли, что ошибались. Чтобы они не думали друг о друге плохо".

После разговора с Лебедевым Димка все чаще ловил себя на том, что стал внимательнее присматриваться к отцу – как разговаривает тот с солдатами, как шутит, как сердится, как отдает приказания…

И теперь даже маленькие, незначительные происшествия, на которые он раньше бы и внимания не обратил, заставляли его задумываться, радовали его или портили ему настроение…