Annotation

В общем, вот она ещё одна попаданка (на мою голову), в мир Волчонка - и я туда же, прости Господи!
– на ваш суд. Сидела, никого не трогала, вела пассивный образ жизни перед компом, ничего не делала, - вот и проснулась в любимом сериале. Выживай как хочешь. Из всех способностей - возможность исцелять, и та не бесплатная, - ценой собственного здоровья.

Скворич Юлия

Скворич Юлия

Одни сутки из жизни обыкновенной попаданки или Мечты сбываются

Если чего-то очень-очень сильно желать - оно обязательно сбудется. Если долго и упорно идти к цели - дойдёшь. Поэтому сейчас меня крепко сжимают тёплые руки, а я млею, тону в этом томительно-нежном беспамятстве. И даже то, что от боли темнеет в глазах, а внутренности сводит судорогой так, что я с минуты на минуту выплюну свой желудок - не важно. Улыбаюсь как идиотка, потому что знаю - это руки Дерека Хейла.

1.

Я устала. Как же я устала, - думаю я, выныривая из зыбкого бестелесного безвременья. Голова взрывается мигренью, а спина огнём, что ж, не слабо его потрепали сегодня, в прошлый раз полегче всё-таки было. Каково же тогда ему, многострадальному оборотню-альфе, за ладонь которого я держусь сейчас обеими руками. Которого нам с Брейден пришлось в буквальном смысле вытаскивать из-под пуль этой ночью. Нашпиговали его аконитом по самое "не балуйся".

Дерек хмурится, любимое лицо искажает гримаса тревоги, и я инстинктивно тянусь к нему пальцами, чтобы разгладить хмурые складки. Ещё бы - Алан из него четыре пули вытащил. Все разные. А мне удалось забрать больше половины его "боли", чтобы он мог восстановиться. Осторожно приподнимаю белую хлопковую майку, обнажая мышцы роскошного пресса, и вижу, что раны затянулись, повреждений почти нет. Всё у меня получилось. Всё хорошо.

– Всё хорошо, - шепчу я, чувствуя, как грудь под моей правой ладонью вибрирует от негромкого рыка, а клыки выпирают из-под губы.
– Тише. Тише, большой волк. Всё нормально. Никто не умер, - приговариваю я, поглаживая другой рукой колючую щёку, пальцы покалывает от щетины и ощущения близости. Как жаль, что чувствовать под пальцами его кожу я могу только когда ему плохо.

И как хорошо, что он не часто бывает в таком жутком состоянии. Ну, как не часто - не чаще раза в месяц.

Алан подходит к кушетке, кладёт два пальца на его шею, приподнимает веко, светит в зрачок своим маленьким фонариком, удовлетворённо убирает его в карман халата на груди.

– Как он?
– спрашиваю я, когда он одним профессиональным движением переворачивает оборотня на бок и оценивает входные отверстия от пуль.

Дитон отрывается от созерцания его спины, бросает на меня укоризненный взгляд весом с полтонны, тянется за перевязкой.

– Жить будет. Ты снова переусердствовала, - он умело заклеивает начавшие затягиваться раны на спине альфы, рукой указывая, куда я должна отправляться со своими геройствами. К операционному столу.

– Знаю, - повинно склоняю голову и чувствую, как по спине начитают сползать горячие дорожки. Дитон ловко успевает приложить впитывающую пелёнку, но пара капель, кажется, падает на пол. Извини Алан, сегодня я не смогу прибраться в твоём кабинете.

– И тебя это не волнует, - качает головой Алан.

– Ни на дюйм, - подтверждаю я, морщась, когда он сильнее прижимает ткань уверенной рукой, но не свожу глаз с неподвижного тела на кушетке. Грудные мускулы оборотня мерно приподнимаются, Дерек дышит. Он теперь спокоен. Он спит. И это стоит всех сил, приложенных на его исцеление. Дерек единственный на всём грёбанном целом свете стоит того, чтобы никогда не думать о последствиях.

– Когда-нибудь ты перейдёшь черту, - говорит Дитон, придерживая повязку у моих лопаток. Мягко подтолкнув меня к стеклянному шкафчику у окна, он отрывает левой рукой щедрый кусок пластыря и фиксирует её сзади.

– Если это спасёт ему жизнь, то не важно, - отвечаю я.

Ещё один долгий взгляд в мою сторону. Вот только не надо. Всё, что ты мне скажешь, я давно знаю, и за три года, что я здесь, уже все нравоучения запомнила наизусть. Да, Дереку как альфе хватило бы и половины моих усилий. Собственно, так бы я и поступила с любым другим оборотнем, но когда дело касается Дерека Хейла... моя крыша срывается с шурупов, и искать её бесполезно. Потому, что... ну, это же он.

– Сюда садись, к столу, - невозмутимо, как хороший и опытный врач в любой ситуации, говорит Алан, негромко позвякивая инструментами.

Начинает подташнивать в предвкушении, но я медленно опускаюсь на стул.

Бесит его спокойствие, когда мне больно. Бесит моё раздолбайство, от которого я не избавилась за эти годы. Иначе я не испытывала бы сейчас чувство вины по отношению к нему и самой себе, как ни странно. Конечно, я могла остановиться раньше, чтобы Алану не пришлось сейчас со мной возиться. Нет, не могла... Не хотела, чтобы Дереку было больно. Хватит ему уже боли.