Поцелуй… как он ждал этих сладких губ, на которые смотрел все эти дни. Он мечтал, что дотронется до них своими губами и почувствует это незабываемое наслаждение. Борис никогда не был женат, его сексуальные контакты были редки и всё из-за постоянной работы. Но он никогда никого не целовал в губы. Был голый секс без чувств и обязательств, но поцелуй оставался для него чем-то личным. Это была его территория. Многие считают, что секс – это главное в отношениях. Но Борис понимал, что секс – пустышка, он ничто без поцелуя.

Он продолжал со страстью впиваться в Ритины губы и тут почувствовал, что она отвечает. Она обняла его за шею и стала отвечать на его поцелуй. Борис раздвинул языком её губы и их языки сплелись в ласковом танце…

Когда он проснулся, было утро, Риты рядом не было. Выскочив из шалаша, он увидел её, она стояла у обрыва, обхватив себя руками и вся трясясь. Борис начал вспоминать прошедшую ночь. Он помнил ее поцелуй, а потом… не помнил ничего. Что-то было между ними, он чувствовал это, но что, вспомнить не мог.

– Рита? – тихо позвал он.

– Барон забрал рюкзак Дениса, сбросил его в пропасть и прыгнул сам, – не поворачиваясь, произнесла она.

– Он жив? – Борис испугался.

– Не знаю… но Барон не захотел разговаривать со мной… он видел нас вчера… – она заплакала. – П-поэтому и ушёл от меня. Я предала Дениса, предала Барона…

– Рит, послушай… – он подошёл и захотел обнять её.

Рита легко увернулась и оказалась в нескольких метрах от него. Она стояла и с осуждением смотрела на него. В её глазах стояла невыносимая боль. И Борис, глядя на Риту, вдруг понял, что она никогда не будет смотреть на него тем взглядом, которым она смотрела на Дениса. Никогда не будет любить, потому что её любовь предназначена только для Дениса. И Борис к своему ужасу почувствовал, что уже не чувствует к ней того влечения, которое он испытывал ещё вчера. Он хотел Риту, получил её, утолил свою похоть, и всё стало на свои места. И ради этого он убил парня, сделал несчастной эту девушку. Борис почувствовал, что сам себе противен. Он совсем потерялся во времени, потерялся в мирах, запутался в целях и в самой жизни. Сейчас его совесть била его где-то внутри, и он понял, что совершил непоправимое. Он всегда выигрывал и побеждал, но сейчас получив приз, понял, насколько несчастен он сам и сделал несчастными других.

– Прости… – тихо прошептал он.

– Мы уходим, – произнесла Рита, никак не отреагировав на его прощение.

– Почему уходим? А как же Денис?

– Я никогда не смогу смотреть в его глаза. Я предала его… если он жив, он не простит меня, а я не могу простить себя, – прошептала она.

– Ты думаешь, он жив?

– Дождя не было, я ждала дождя, чтобы прыгнуть к Денису. Если Эльфы умирают не на Болотах Разрыва, а где-то в другом месте, весть о смерти приходит через Лес к Болотам и тогда начинается дождь. Когда началась война и гибли Эльфы, дождь лил не прекращаясь, пока в один момент не разделился на два дождя – Восточный и Западный. Сейчас дождя нет… – Рита смотрела куда-то далеко.

– Ты помнишь, что было ночью? – резко поменял тему Борис.

– Ничего. Совсем ничего…Только утром проснулась… в одной палатке с тобой.

– Я тоже не помню. Только твой ответный поцелуй, – произнёс он. Борису стало тоскливо и гадко одновременно. – Прости, я не этого хотел.

– Что сделано, то сделано, – Рита всхлипнула. – Барон не захотел оставлять вещи Дениса мне, он сбросил рюкзак и сам прыгнул следом. Он перестал меня уважать.

Борис захотел обнять, успокоить девушку, но она опять непонятным образом переместилась.

– Идём в Школу Архивов, – произнесла Рита и стала наводить порядок на месте, где они провели больше двух дней.

– А что с Денисом?

– Я не знаю! Я ничего не знаю! С одной стороны, я хочу, чтобы он был жив, с другой, чтобы умер и не знал о том, что я переспала с тобой! – закричала она. – Но Западного Дождя не было, а значит, он не умер, – уже тихо произнесла она.

Закончив и вернув месту его первоначальное состояние, они двинулись по лесу в ту сторону, где располагался Город Умов и Архивов…

…Денис почувствовал укол в ногу, как будто его укусила пчела, он покачнулся и, получив толчок, начал падать. Странно, он должен был опередить Бориса, но из-за укола что-то произошло, и его движения замедлились, только зрение пока не подводило. Да, он падал в бездну, понимая, что из неё нет выхода, но вдруг ощутил, что время стало замедляться, он слышал воздух, который ускорился, устремился вниз и зовёт кого-то на помощь. Денис падал медленно или ему это только казалось. Своим зрением он увидел шприц, который пролетел мимо него. Почему шприц летит быстрее его? Значит, всё же время для него замедлилось или замедлилась скорость падения. А шприц… это дело Бориса, пронеслось в его голове. Денис сжал от безысходности кулаки. Вернее один кулак Дениса был уже сжат и в нём находились четыре горошины – души его и Ритиных родителей. До того момента, как он подошёл к Борису, он с Ритой рассматривал их. Как ни странно, но теперь они чувствовали и умели различать, кому какая горошина принадлежит. А потом странный укол в ногу и толчок в спину. Пропустив удар предательства, Денис падал в пропасть.

Воздух унёсся куда-то совсем далеко, кулаки стали сами разжиматься, горошины выпали из его руки и понеслись быстрее его вниз. Вот и всё, подумал Денис, души родителей он потерял. Чем глубже он падал, тем отчётливее слышал клокотание и бурлящий шум, а потом упал в воду. Когда Денис выплыл из воды, то горошины почему-то опять были зажаты у него в кулаке, как будто всё это ему привиделось. Вода стала быстро уходить, и Денис, вспоминая историю Герки, стал искать островок, на котором можно было переждать, пока вода полностью не исчезнет. Поплавав немного, он нашёл его и выбрался на сушу. Пока вода уходила, он лежал на островке в темноте с зажатыми горошинами в руке и обдумывал свою ситуацию.