– Но мы не склонны рассматривать эту версию как обоснованную, – перевел Евгений Сергеевич, – и просим вас провести дополнительное расследование с целью установления причины смерти.

– У вас имеются конкретные факты, указывающие на то, что смерть произошла от других причин? Или вы просто считаете, что расследование было проведено официальными органами недостаточно тщательно?

– Я уже упоминал о том, что Владимира Семеновича долгое время не было в городе, – терпеливо повторил Евгений Сергеевич. – Поэтому, разумеется, мы не можем знать во всех подробностях то, что происходило здесь в это время. Но ваша задача, как частного сыщика, если не ошибаюсь, в том и заключается, чтобы эти подробности выяснить.

Мне очень хотелось сказать ему, что для того чтобы начинать выяснять подробности, нужно иметь достаточно веские основания. Но заметив, как насупился Владимир Семенович, едва лишь я намекнула на то, что его претензии к полиции могут быть надуманными, я решила не заострять внимание на этом вопросе. Совершенно очевидно, что для «шефа» вполне достаточным основанием является его личное мнение, и пытаться разубедить его бесполезно. Я и не стала. Зачем почем зря портить человеку аппетит?

– Если уж речь зашла о подробностях, – сказала я, – то не могли бы вы сказать, о ком идет речь и при каких именно обстоятельствах наступила смерть?

– Речь идет о знакомой Владимира Семеновича, Оксане Ширяевой. Незадолго до… в общем, в свое время Владимир Семенович устроил ее художником в детский театр, где, собственно, и произошло то, что официальными органами было расценено как несчастный случай.

В этот момент Владимир Семенович, уже успевший прожевать курицу, издал некий звук, очень похожий на одно нехорошее слово, после чего снова с ожесточением впился в куриную ногу.

Евгений Сергеевич отреагировал на ремарку шефа лишь едва заметным движением своих больших ушей.

– Как нам удалось выяснить, – продолжал он, – все произошло во время спуска на сцену декораций. Основные цеха в театре, плотницкий и декораторский, расположены непосредственно над сценой, и из них ведут большие люки, предназначенные для перемещения на сцену всего необходимого. Плотницкий цех расположен над декораторским, поэтому в тот момент, когда происходил спуск, оба люка были открыты, а сама Оксана находилась в плотницком цехе. Возможно, ее кто-то подтолкнул или произошло еще что-то подобное. В общем, именно это вам и предстоит выяснить.

Евгений Сергеевич говорил так, как будто мое согласие все это «выяснить» – дело решенное.

– У Оксаны были враги?

На этот вопрос мой собеседник как-то неопределенно улыбнулся и после небольшой паузы произнес:

– Трудно сказать. Но знаете, как иногда бывает, – можно нажить себе врагов, даже не подозревая об этом. Неосторожное слово, какое-нибудь не совсем обдуманное высказывание… Ты, собственно, ничего плохого не имел в виду, а человек обиделся. В общем, нюансы личных взаимоотношений.

По-видимому, витиеватая и неопределенная фраза Евгения Сергеевича должна была означать, что у этой самой Оксаны характер был далеко не ангельский, но в присутствии своего шефа он не может высказываться об этом слишком конкретно.

– Кроме того, как я уже сказал, – продолжал мой собеседник, – на какое-то время Оксана выпала из поля нашего зрения, и что именно происходило с ней в этот период, предстоит выяснить вам.

– То есть, если я правильно поняла, возможность, что это действительно мог оказаться несчастный случай, не исключается?

– Да че ты… в натуре. Случай, случай… Че она – тупая, что ли? На фига она будет в эту дырку прыгать?

Это были первые слова, которые произнес сам Владимир Семенович. Очкастый предупредительно замолчал, видимо, ожидая, что дальше будет говорить шеф. Но тот, похоже, посчитал, что сказанного вполне достаточно, чтобы рассеять мои последние сомнения в необходимости дополнительного расследования.

После непродолжительного молчания, во время которого, кажется, один только Владимир Семенович не испытывал ни малейшей неловкости, снова заговорил его ушастый секретарь.

– Поэтому мы и посчитали целесо-образным провести дополнительное расследование этого случая и, учитывая многочисленные положительные отзывы, обратились к вам, – сказал он, как бы продолжая мысль своего шефа.

Да уж, посчитали целесообразным, нечего сказать. И от кого это, интересно, слышали они обо мне «многочисленные положительные отзывы»? Разве что от тех, кто с моей помощью оказался за решеткой? Кстати, не по этим ли «независящим от него причинам» Владимир Семенович долгое время отсутствовал в городе и не мог проконтролировать жизнь и деятельность своей подруги?