– Ведь это многое объясняет, правда?
– прошептала Барбро.

– Сейчас я поместил наш вездеход в экранизирующее поле,- сказал Шерринфорд,- но оно составляет лишь несколько метров. За ним их разведчик может получить из ваших мыслей представление о моик намерениях, если вы будете точно знать, чего я хочу. Моя подкорка натренирована и проследит, чтобы я думал только по-французски. Ведь чтобы общаться, нужно знать струкуру языка, а у этого языка совершенно иная структура, чем у английского. Английский - единственный язык людей на Роланде. И если Древний Народ существует, он его знает...

Он рассказал ей об общем плане, который был вполне очевиден и не стоил того, чтобы его скрывать. Задачей было установить контакт с чужими, если они существуют. Если же они обладают способностью вызвать галлюцинации, им очень легко скрыться от любой большой и хорошо оснащенной экспедиции, проходящей по их территории. Но два человека, нарушившие все запреты, имеют шанс. Они выглядят не настолько опасными, чтобы не приблизиться к аборигенам. И... тогда это будет первая экспедиция людей, не только исходящая из уверенности, что аутлинги есть, но и снабженная новейшей, инопланетной полицейской техникой.

В эту "ночь" ничего не произошло. Шерринфорд сказал, что и не надеялся на что-либо. Древний Народ до сих пор был осторожен. Но в своих собственных владениях должен быть храбрее.

Следующей "ночью" машина стояла уже в низине. Они вышли. Барбро приготовила еду на походной печке, пока он собирал хворост - хотел порадовать себя костром. Он часто поглядывал на свое запястье. Часов там не было - вместо них был надет датчик, показывающий то, что регистрировали приборы внутри вездехода.

– Здесь чудесно,- сказал Шерринфорд. Они закончили ужин и еще не успели разжечь свой костер.

– И странно...- тихо ответила Барбро.- Интересно: вдруг все это и в самом деле только для нас... Если бы можно было надеяться...

– Человек попадал в места куда более странные.

– Да? Наверно, это просто что-то, оставшееся от моего детства, но вы поймете. Стоя под звездами, я не могу думать только о шарах раскаленного газа, чью энергию можно измерить, по чьим планетам ходят обычные ноги.

Нет... они маленькие, холодные и волшебные: когда мы умрем, они будут шептать над нашими могилами.- Барбро взглянула на него.- Понятно, все это чушь... В сумерках ей было видно, как отвердело его лицо.

– Ничуть,- сказал он.- С точки зрения эмоций физика не меньшая чушь. В сердце своем человек не рационален. Он может перестать верить в науку, если почувствует, что она неверна.

Он помедлил.

– Та баллада, что не допел мальчик...- сказал он, не глядя на нее.- Почему она вас так задела?

– Не могла слышать, как их, этих... восхваляют. Или так мне показалось. Извините.

– Думаю, что эта баллада - одна из очень многих.

– Я никогда их не считала. Антропология культуры - это то, чем у нас на Роланде нет времени заняться, или, точнее, нам это не приходило в голову при всех наших делах... Но сейчас, когда вы сказали... да, удивительно, что очень многие песни и истории несут этот сюжет, об Арвиде.

– Вам не тяжело будет продекламировать ее?

– Я могу и спеть, если хотите. Позвольте мне достать литару и подготовиться...

Она опустила на этот раз гипнотизирующую строку, оставив ее лишь в самом конце.

...Арвиду говорит:

"Скорей отбрось, мой Арвид,

Цепь человечьих уз,

Тебе они без нужды,

Ведь это тяжкий груз.

А он посмел ответить:

"Ведь должен я бежать:

Под солнцем деве милой

Пришлось так долго ждать.

Друзья меня заждались,

И много разных дел.

Я дал вернуться слово,

Сдержать же не сумел.

Сними свое заклятье

Или обрушь свой гром.

Убить меня ты можешь,

Не сделаешь рабом".

Царица Тьмы и Ветра

Стояла перед ним,

А он глаза не поднял,

Ее красой томим.

И зазвенел, как арфа,

Ее чудесный смех:

"И без моих заклятий

Ты стал несчастней всех...

Тебя я отпускаю,

Но помни о луне,

О музыке волшебной,

Росе и обо мне...

И будет тенью память

Днем за тобой бежать,

А кончен день - в кровати

Вблизи тебя лежать.

В досуге ли, в работе

Скорбь ранит, как кинжал:

Ты вдруг поймешь, чем мог ты

Стать нынче,- и не стал.

А глупую девчонку,

Смотри, не обижай.

Ступай домой, мой Арвид;

Ты - человек, прощай".

И в щебете и в смехе

Пропал Чужой Народ...

И до рассвета Арвид