Сообщение было принято, когда корабль находился еще в полумиллионе километров: записанные на пленку голоса вызывали обслуживающий персонал. Торопиться не было оснований, поскольку 28749, он же «Джейн Брекней», прибыл в назначенный час. Однако приземление телеуправляемого корабля всегда деликатная операция. Люди и механизмы успеют к приему, пока он спускается с орбиты, но группы управления должны приготовиться заранее.
Ямагута, Штейнман и Романович сидели в башне ГСА, а Холлидей был наготове на случай аварии. Если бы управляющие цепи не сработали, чего, впрочем, до сих пор ни разу не случалось, то тысячетонный Корабль с атомным двигателем, разбившись в космопорту, мог уничтожить все живое на Фобосе. Поэтому Холлидей, контролировавший приборную панель со всем комплексом обеспечения безопасности, должен был в случае необходимости вмешаться.
Тонкие пальцы Ямагуты танцевали на рукоятках радиолокатора.
— Я его поймал! — воскликнул он.
Штейнман зафиксировал расстояние, а Романович — ускорение на допплероскопе. Взгляд на вычислительное устройство показал: цифры почти точно совпадали с требуемыми.
— Не о чем беспокоиться, — сказал Ямагута, взяв сигарету. — Корабль не вошел еще в зону управления.
Ямагута обвел глазами зал, посмотрел в окно. Из башни открывался вид на порт — не особенно впечатляющий, поскольку большая часть служб, мастерских и жилых помещений располагалась под землей. Размеры бетонной взлетно-посадочной площадки были ограничены кривизной поверхности маленького спутника. Площадка всегда была обращена к Марсу, а космопорт стоял на ее краю, но Ямагуте казалось, что огромная планета подвешена снизу к противоположному полушарию спутника — красный диск, окруженный разреженной атмосферой, с проступающими на нем зеленовато-коричневыми пятнами, которые были солончаками или пастбищами.
Хотя Фобос и окружала пустота, но звезд не было видно; солнце и прожектора давали слишком много света.
В дверь постучали. Холлидей пошел открывать, почти плывя в воздухе из-за отсутствия тяжести.
— Никто не имеет права входить во время приземления, — сказал он.
Холлидей был статным блондином с приятным, открытым лицом, и его голос был менее решительным, чем его слова.
— Полиция.
Вновь прибывший мускулистый человек, с круглым серьезным лицом, был в кителе и пижамных брюках; все в маленькой колонии знали инспектора Грегга. Но у него был револьвер, что не входило в привычки инспектора, и Грегг казался возбужденным.
Ямагута посмотрел снова в окно и увидел четырех служащих охраны аэродрома в мундирах межпланетной службы, патрулирующих взлетные дорожки. Все они были вооружены.
— Что случилось?
— Надеюсь, что ничего, — Грегг заставил себя улыбнуться, — но на этот раз «Джейн» несет несколько необычный груз.
— Что? — глаза Романовича блеснули. — Почему нас не предупредили?
— Намеренно. Дело хранилось в абсолютной тайне. На борту находятся драгоценности марсианской короны.
Грегг извлек из кармана сигарету.
Холлидей и Штейнман покачали головами и переглянулись. Ямагута свистнул.
— На корабле-роботе?! — спросил он.
— Именно. Корабль-робот — это единственное средство транспорта, на которое грабители не могут забраться. Когда драгоценности направлялись на Землю на обычном рейсовом корабле, было три попытки грабежа, а пока они были выставлены в Британском музее — прямо несчетное число. Один человек из охраны был убит. В настоящий момент мои люди собираются взять драгоценности до того, как кто-либо сможет подойти к кораблю, и эскортировать их до Сабеи.
— Какова их стоимость? — спросил Романович.
— О! Полмиллиарда наших долларов, — ответил Грегг. — Но преступник, вероятно, заставил бы марсиан заплатить за их возвращение… Нет, это Земля должна была бы платить, я думаю, потому что ответственность лежит на нас. — Он нервно затянулся. — Драгоценности были тайно доставлены на борт «Джейн» непосредственно перед стартом. Я был извещен об этом только на этой неделе, специальным курьером. Ни один грабитель не может узнать, что они на борту, а как только они будут на Марсе… ну, там они в безопасности.
Романович вздрогнул. Вся планетная система знала, как охранялись своды Сабеи.
— Кое-кто все-таки знает, — сказал задумчиво Ямагута. — Я говорю о той группе, которая занималась погрузкой, там, на Земле.
Грегг улыбнулся.
— Да, да, разумеется. Кое-кто из них с тех пор уехал, как сказал мне курьер, но зато нет ничего удивительного, странники Космоса не могут долго сидеть на одном месте.
Его взгляд упал на Холлидея и Штейнмана, которые работали на станции «Земля» и появились на Марсе только несколько месяцев назад. Рейсовый кораблик следует по гиперболическим орбитам, затрачивая на весь путь около двух недель. Кораблики-роботы движутся гораздо дольше, 258 дней, зато по более экономичным орбитам типа Гоман А. Человек, знающий, какой корабль несет драгоценности, мог покинуть Землю, прибыть на Марс раньше груза и найти там работу — на Фобосе всегда не хватало людей.
— Не смотрите на меня так, — сказал Штейнман со смехом. — Шюк и я, мы знали, это так, но мы подчиняемся дисциплине и правилам секретности, и мы держали язык за зубами.
— Ну, я бы узнал, если бы было иначе, — заявил Грегг. — Слухи здесь разносятся мгновенно. Не обижайтесь, но я обязан проследить, чтобы никто из вас не покидал этой башни, пока драгоценности не окажутся на борту нашего собственного корабля.
— Тем хуже для вас. Придется оплатить нам сверхурочные.
— Если бы я хотел быстро обогатиться, я бы это сделал как изыскатель!
– воскликнул Холлидей.