Майк дошёл до её божественных бёдер, которые находились прямо на уровне его лица, и, не удержавшись, уткнулся в них носом, жадно вдыхая будоражащий аромат яблок.

Что же она делает с ним? Это ведь греховно… Он ведь святой мальчик, благословлённый самим Богом. Он держался девятнадцать лет, не помышляя ни о чём подобном даже во снах, а сейчас его руки обхватывают упругие ягодицы, идеально помещающиеся в его ладонях, а носом он поглаживает внутреннюю часть её бёдер, уже влажных и нетерпеливо подрагивающих в предвкушении.

— Майк, — мурлыкнула сверху Эл, и это имя завело его ещё сильнее.

А этот её голос? У него в глазах темнело от желания.

— Майк… — продолжала она, медленно опускаясь на его, да так, что он носом прослеживал каждый изгиб её восхитительного тела вплоть до груди, ткнувшейся ему прямо губы.

Ну и как тут отказаться?

— Майк, Майк, Майк… — горячо шептала она ему в волосы, крепко вцепившись в плечи и скользя по нему вверх-вниз, с каждым разом принимая его всё глубже в себя. — Ма-а-айк, Ма-а-а-айк, Ма-а-а-а-а-а-айк!

Эл стонала очень громко и очень сладко, наверняка, она уже перебудила весь дом, но Уилера это совершенно не волновало. Зачем? Зачем волноваться о матери и отце, о двух сёстрах, когда прямо на тебе само воплощение страсти и наслаждения, так идеально сжимающееся внутри до звёзд перед глазами.

Майкл придерживал её за бёдра, направляя и руководя, и целовал её шею и грудь, и был искренне уверен, что она вышла из самого Эдема, если он и правда существует. Потому что как ещё объяснить это божественное, неземное удовольствие?

Карен проснулась от громких и откровенно неприличных женских стонов. Сначала она подумала, что ей показалось, но нет. Из-за двери действительно доносились громкие ахи и томно растягиваемая буква «А» в имени её сына. В настоящем имени. Не Михаэль, а Майкл.

Она испуганно подскочила с кровати. Почему какая-то девушка стонет имя её сына? Что происходит?

Миссис Уилер накинула на себя халат, быстро покидая свою спальню. В коридоре стояла плачущая Холли, которая утирала слёзы руками и испуганно шарахалась от очередного задушенно-сладкого стона из-за стены.

— О, девочка моя. — Подбежала к ней Карен, подхватывая её на руки. — Не плачь, всё хорошо.

— Что происходит? — Из своей комнаты выглянула заспанная Нэнси.

— Забери её и не позволяй слушать это дальше, — вместо ответа сказала миссис Уилер, передавая с рук на руки младшую дочь.

Как только Нэнси забрала Холли к себе, закрывая ей уши ладонями, женщина подбежала к двери в комнату сына, начиная настойчиво стучаться.

— Michael! Michael, что у тебя там происходит? — Подёргала за ручку, но та была закрыта на замок изнутри. — Немедленно открой дверь! Michael! Во имя Господа, что ты там делаешь?!

Майк слышал, как кричит в коридоре его мать, но сейчас его больше занимало то, как стонет ему в ухо Эл, резво двигаясь на нём сверху, стискивая его бёдрами и коленями.

— Майк, Ма-а-а-айк, Ма-а-а-а-айк! — причитала девушка, вся сжимаясь изнутри, заставляя его буквально увидеть врата Рая.

Он закатил глаза, когда его практически смыло ударной волной оргазма. Всё не испытываемое за последние прожитые годы удовольствие как будто накатило на него за раз, от чего Уилер едва не потерял сознание, сражённый этим шквалом ощущений.

Майкл откинулся назад, на спину, раскинув руки в стороны и тяжело дышал, чувствуя, как горит шея от меток Эл. Да он сам весь горит, как в огне.

— Michael! — снова закричала за дверью Карен. — Открой дверь!

— Ты был восхитителен. — Легла на него сверху девушка, уютно укладывая голову ему на грудь.

— Богом клянусь!.. — продолжала миссис Уилер, чем вызвала неожиданный приступ хохота у Эл.

— Бога нет! — прокричала она в ответ, а потом вдруг подскочила, от чего её встрёпанные кудряшки задорно прыгнули вместе с ней. — И святых тоже нет!

И рассмеялась пуще прежнего, запрокинув голову.

— Michael! — возмущалась за дверью Карен, настойчиво дёргая дверь за ручку.

Эл, восхитительная и завораживающая в своей наготе, заливисто смеялась, а Майк бессмысленно смотрел перед собой, потерянный в своих эмоциях.

… Эл?

***

Хоппер смущённо откашлялся в кулак, явно не ожидавший от миссис Уилер подробностей первого секса её сына. Парню девятнадцать! Чего удивляться, что у него от переизбытка спермы из-за многолетнего целибата крышу снесло.