— Я подозревала, что нам предстоит что-то вроде этого, — ответила она, и вдруг сказала с поразившей меня нежностью. — Но, Стив, у нас будут некоторые шансы спастись…

— Только не в том случае, если они поразят меня серебром. Правда, их пули, в основном — обычный свинец.

Расчет они ведут на той же основе, что и мы. В среднем каждая десятая пуля должна быть серебрянной. У меня, вероятно, шансов девяносто из ста — вернуться обратно целым и невредимым.

— Лжец, — сказала она. — Но храбрый лжец.

— Я вообще не храбрый. Подмывает иногда помечтать о Кузнечной долине, об Аламо, о холме Сан-Хуан. Или о Касабланке, под которой наша, численно превосходящая армия, остановила три Панцирные дивизии Африканского корпуса фон Огерхауза. Подмывает — но только, если ты сам уютно расположился где-нибудь в безопасности, — предохраняющие от страха чары сползли с меня, в животе заворочался тяжелый ком. Однако, я не видел мной возможности сделать то, что мы обязаны сделать. Потерпи наша попытка неудачу, это означало бы военно-полевой суд. — Когда они пустятся на охоту за мной, я собью их со следа. Собью и постараюсь вновь встретиться с вами.

— О'кей, — она вдруг встала на цыпочки и поцеловала меня.

Впечатление было ошеломляющим.

Я замер на мгновение, глядя на нее:

— Что вы делаете в субботу вечером? — меня чуть-чуть трясло.

Она рассмеялась:

— Не забивайте голову, Стив. Я из кавалерии…

— Да, но война не может продолжаться до бесконечности, — я улыбнулся. Улыбнулся беспечный, насильственной улыбкой, и глаза ее внимательно остановились на мне. Зачастую полезно использовать накопившийся опыт.

Мы обсуждали все детали так тщательно, как только возможно. Вирджиния особых иллюзий не питала. Ифрита, наверняка, хорошо охраняли, да и он сам по себе представлял большую опасность. Рассчитывать, что нам обоим удастся увидеть восход солнца, означало не что иное, как благодушие.

Я снова принял волчий облик и ткнулся ей в руку. Она взъерошила мне мех, и я скользнул в темноту.

Я избрал часового, удалившегося на некоторое расстояние от дороги (дорогу, разумеется, перегораживала застава). По сторонам намеченной жертвы виднелись еще люди, медленно расхаживающие вперед и назад.

Я скользнул за пень, находившийся почти точно на пути часового. Ждал.

Он приблизился, и я прыгнул. Успел увидеть глаза и зубы, блестевшие на бородатом лице, услышал его вскрик, уловил исходившую от него струю страха… а затем мы столкнулись. Он опрокинулся, отбиваясь. Я щелкнул зубами, целясь в глотку. Челюсти сомкнулись на его руке, и я почувствовал горячий соленый вкус крови.

Он завизжал. Я понял, что крик слышен на линии охраны.

Два ближайших сарацина мчались на помощь. Я разорвал первому глотку и сжался в ком, чтобы пригнуть на второго.

Он выстрелил. Пуля пронзила тело, оставив зазубрину острой боли. Я зашатался. Но он не знал, как ему следует обращаться с оборотнем. Ему бы упасть на колено и стрелять безостановочно, пока не настанет черед серебрянной пули. В случае необходимости ему следовало отбиваться от меня пусть даже штыком — продолжать стрелять. А этот… Он бежал ко мне, взывая к Аллаху своей еретической секты.

Мои мышцы сжались, и я рывком бросился на него.

Проскользнув под штыком, под дулом, и ударил сарацина так, чтобы свалить его. Он устоял, вцепился в мое тело, и повис.

Я полукругом занес левую заднюю лапу за его щиколотку и толкнул. он упал. Я оказался сверху. Позиция, к которой всегда должен стремиться ввязавшийся в рукопашную оборотень.

Я мотнул головой и, оставив на его руке глубокую рану, вырвался из захвата.

Но прежде, чем я успел расставить все точки над "i", навалились еще трое. Их саперные лопатки заходили взад-вперед, вонзались мен в ребра снова и снова. Обучали их вшиво. Я прогрыз себе дорогу из этой «кучи малы» (к тому времени их накопилось уже с полдюжины) и вырвался на свободу.

Сквозь запах пота и крови я уловил еле слышное дуновение духов «Шанель №5». Про себя я рассмеялся.

Вирджиния, оседлав метлу, в футе над землей, на скорости, обогнула свалку и была уже в Тролльбурге. Теперь моя задача — унести ноги и увести погоню. И при этом не словить серебрянную пулю…

Я завыл, чтобы поиздеваться над теми, кто высыпал из стоявших зданий. И прежде, чем припустить через поле, дал хорошенько рассмотреть себя. Я бежал неспеша, так, чтобы они не потеряли меня, делая зигзаги, чтобы в меня не попали. спотыкаясь и вопя, они мчались следом.