Тут мама позвала обедать - сырники в сметане у нее получились, как обычно, на сто из ста.

Но спокойно пообедать не получилось: стоило маме выйти куда-то, как на кухню приперся враг и архизлодей. Пушок своей собственной жирной и злобной персоной.

– Ага, ага, уже тут? А помнишь, что я тебе сказал? Шиш, понял? С маслом.

Пушок как-то сразу погрустнел и жалобно мяукнул.

– Я сказал - шиш, значит, шиш. В следующий раз подумай хорошенько, прежде чем мои тетрадки кромсать.

Пушок с виноватым видом припал к полу и снова мяукнул.

– Не проймешь. Вот не проймешь - и точка.

В этот момент в кармане школьного пиджака на вешалке запиликал мобильный. Юдзи.

– Моси-моси?
– сказал Тео, вынув прибор из кармана.

– Аники, это я. Цубоми придет через полчаса.

– Учебник прочитал?

– До корки. Только не понял ничего.

– Неважно. Скоро буду.

Тео выключил телефон, вернулся на кухню и встретился глазами с перепачканным в сметане Пушком. Кот, сидя на столе, доедал предпоследний сырник из тарелки.

– Ах ты поганец!!
– завопил Тео.
– Да что ты себе позволяешь?!

Пушок молнией метнулся со стола, точнее, попытался. Его задние ноги попали в тарелку и дважды пробуксовали по сметане, в лицо мальчику полетели брызги, а затем еще и пришлось ловить тарелку, а вот последний сырник поймать не удалось.

Жаждая справедливого возмездия, он попытался схватить Пушка за хвост, но усатый разбойник заложил хитрый маневр между ножек стола и выскользнул из кухни. Сразу же послышались царапающие звуки, с которыми он забирался в свое безопасное убежище на шкафу.

– Ну, погоди еще, отольются кошке мышкины слезы!

Вздохнув, Тео упаковал гримуар в ранец, за ним - пакет с необходимым реквизитом, сунул в карман пакетик с конфетами и потопал к Такехисе.

Вот и нужная улица, дом, подъезд. Такехиса жил в обычном доме европейского типа, только построенном по японским стандартам устойчивости: в стране восходящего солнца землетрясения - такая же привычная вещь, как и цунами.

Тео постучался, Такехиса открыл почти сразу. Они пошли в комнату Такехисы, где за столом с книгами и тетрадкой сидела симпатичная, слегка полноватая девушка в очках и с косичкой. Увидев "людоеда с задней парты", она сразу как-то помрачнела.

– Знакомьтесь, - как можно беспечнее произнес Такехиса.
– Это Цубоми, она помогает мне с математикой. А это Теода-сан. Аники, а вы, собственно, за чем пожаловали?

Тео почесал макушку.

– Ну, я думал, ты мне прояснишь пару нюансов по Басе и Рансэцу - они, знаешь ли, из меня всю душу выели, что ни контрольная - все они попадаются! А ты тут, оказывается, сам науку грызешь...

– Тогда, может, я пойду?
– несмело предложила Цубоми, ей с появлением нового гостя явно стало неуютно.

– Нет-нет, - решительно возразил Тео.
– Куда ж Юдзи без тебя? А мне не к спеху... Вот, угощайся, пожалуйста. Шоколадные с ликером.

Он протянул Цубоми распечатанный пакетик с конфетами. По лицу девочки явно читалось, что в гробу она видала конфеты из рук "Йомы-людоеда", но она не стала рисковать и злить его отказом, скромненько взяла одну конфетку.

– Итадакемацу, - сказала она, прожевала конфету и уронила карандаш.

Тео как раз успел подхватить оседающее тело.

– Юдзи, давай перенесем ее на кровать.

– О небо, аники, что с ней?! Что вы задумали?!
– ужаснулся Такехиса.

– В конфетах - снотворное. Не тупи, не паникуй и помоги мне ее перенести! Все по плану, и выбрось из головы всю ту херь, которая туда забрела!

Вдвоем они перенесли Цубоми на кровать, Тео сбросил с плеча ранец и достал книгу и папины волшебные мелки.

– Что это?!
– выпучил глаза Такехиса.

– А на что это похоже, по-твоему? Убери с пола ковролин и скатай в трубку. Кресла тоже вынеси из комнаты, мешать будут.

– Что-то не нравится мне все это, - пожаловался Юдзи, волоча кресло в коридор.

– Что я слышу?!
– прикрикнул на "младшего брата" Тео.
– Нытье? Такехиса Юдзи, который называет себя вторым номером в Хоннодзи - и внезапно ноет?! У-у-у, Юдзи, это неожиданно! Хватит уже, сейчас все сам поймешь!

Под ковролином обнаружился вполне пригодный паркет, и Тео начал чертить два круга, предварительно померяв длину Цубоми припасенной рулеткой.

– Юдзи, твой рост?

– Метр семьдесят девять...