* * *

Низу вытащил окоченевшую руку из, казалось бы, такой теплой воды и тряхнул кистью. Пальцы медленно обретали прежнюю подвижность. Перекатившись с бока на живот, он ухнул в воду, едва не захлебнувшись. Убивать человека было неприятно. Это только Нариза с ненавистью относилась к человеческому роду, самому же Низу было совершенно безразлично. Опустившись на дно, он закрыл глаза и набрал полные горсти песка.

* * *

Водоросли опутали ее ноги, утягивая на дно. Пан на секунду представила себе, как будет лежать там, на дне, а потом и вовсе превратится в какую-нибудь речную деву из сказки, и с удвоенной энергией заколотила руками по воде. Плавала она плохо, к тому же ткань платья, намокнув, сильно отяжелела. Шутовка ни за что не полезла бы в воду, если бы заранее знала о такой глубине.

Тону, - отрешенно подумала она. – В другой раз буду слушаться папу.

Потом не менее отрешенно подумала, что если она сейчас утонет, то другого раза уже не будет.

Можно было еще скользнуть на другую сторону, тем более что здесь была прореха. Но, выбравшись наизнанку, запросто можно было навсегда там остаться, а это в планы Пан не входило. Не лучше, чем умереть.

Кто-то обхватил ее босые ноги, и подтолкнул вверх. Посмотрев вниз, шутовка смогла разглядеть среди ржавчины дна более яркое, почти огненное пятно, а потом ее выкинуло на поверхность. Пан втащили в лодку, и она упала лицом вниз, тяжело дыша, потом извернулась, села и принялась растирать щиколотку, со следами чьих-то тонких пальцев. Она могла бы поручиться, что ее спас все тот же оборотень, хотя решительно не понимала, зачем ему это понадобилось.

– Греби к берегу! – приказал Герн срывающимся голосом. – Надо развести костер. Сейчас, сейчас, девочка моя!

Девочка только отмахнулась, устроилась поудобнее и прикрыла глаза. Чертовски приятно было чувствовать, что удалось избежать смерти. Когда лодка носом ткнулась в песок, Пан бережно перенесли на берег и уложили на плащ. Герн, как огненный маг, занялся костром, а Рискл потянулся к застежкам шутовской куртки.

– Папа увидит, руки отрубит, - сладким тоном сообщила Пан, садясь. – Па-ап! Ты бы лучше мне одежду подсушил, чем с хворостом возиться. Я в полном порядке.

– В порядке?! В порядке?! – Герн метнулся к дочери и завис над ней, стараясь выглядеть угрожающе. – Ты едва не утопла на мелководье!

– Не такое уж и мелководье, - проворчала Пан, подставляя бока высушивающему заклинанию, которое маг все-таки произнес. – Мне с самого начала эта идея с рекой не понравилась. Честное слово, если бы в сказки верила, сразу бы сказала, что нас морочат!

Она повернула голову к реке, неторопливой, мелкой и ржавой на вид.

– Лодку тут бросим, - рассудил Рискл. – Пойдем берегом до этих, как их, Лисьих Нор.

– По моему, и берегом не стоит, - буркнула Пан, напряженно вслушиваясь.

Было тихо, только плескала где-то в отдалении рыба и стрекотали цикады. Нормальные звуки августовской ночи. Пан свернулась калачиком на плаще, положила под голову свою сумку и приказала себя уснуть. Ночевать под открытым небом для нее было не впервой, но смутное беспокойство не давало угомониться. Утомившиеся грести маги вскоре захрапели. Выждав еще немного, Пан встала, добралась до самой кромки берега и опустилась на песок. Вода была черной, как разлитая тушь. Сейчас она не смогла бы определить глубину Рыжанки, даже напрягая глаза. Опустив кончики пальцев в воду, Пан шепнула:

– Ты там?

Ответа не последовало. Глупо ждать, что противник будет сутки на пролет ждать их у реки.

* * *

Единственное, что они обнаружили утром из еды, был каравай черствого хлеба, прихваченный из Дубков. Больше он годился в качестве ядра – если зарядить в хорошую пушку, вполне мог пробить стену замка, но крекеры, взятые из дома, уже кончились, как и сыр, а маги вообще не потрудились сделать запасы, справедливо полагая, что ночевать будут у крестьян. Хлеб удалось размочить в воде, но вкус у него был пакостный, как у того кислого деревенского пива. «По крайней мере теперь ясно, из чего там его делают», - мрачно заключила Пан, с трудом глотая кашицу. – «Непонятно только – пиво, это размоченный хлеб, или хлеб – сильно загустевшее пиво?». Отставив в сторону кружку с пойлом, она поднялась и принялась прыгать по берегу, собирая свою обувь, которая совершенно непостижимым образом за ночь разбежалась в разные стороны. Ну, это как обычно.

Солнце припекало. Пан еще подумалось, что третье захваченное из дома платье шито из очень тонкой легкой материи, и по жаре будет в самый раз, но переодеваться здесь просто негде. Потом она вспомнила, что под это платье нужен корсет – которого с собой в поездку шутовка естественно не взяла, - и обругала себя от души.

– Мы идем, или как? – спросила она, когда бранные слова кончились, а ботинки были зашнурованы. – Слушайте, может все-таки свернем на тракт?

Рискл расстелил на песке карту, придавил ее углы небольшими камнями и начал измерять что-то разведенными в стороны пальцами.

– Мы, скорее всего тут, - он ткнул пальцем в ничем не приметную точку.

– С чего ты взял? – Герн присоединился к приятелю, и теперь они уже вдвоем ползали на четвереньках вокруг листа бумаги, оживленно споря.

Пан с детства питала к картам недоверие, главным образом потому, что не умела по ним толком ориентироваться.

– Может, вы рискнете применить заклинание, а? – спросила она.

– Я с воздушными не связываюсь. Мне в последний раз чуть полголовы не снесло, - отрезал Рискл. Герн просто промолчал.