– Голодная, – со смехом подсказала я.

– Да, голодная. Поехали, я заказал нам столик. – Он открыл мне дверь, я села в машину и вдохнула знакомый аромат хвойного освежителя. В машине Антона пахло его одеколоном, островато-цитрусовым, а не ёлочкой за двадцать рублей. Подумала об этом и разозлилась на себя. Почему я вообще о нём думаю? И от этой самой злости Стасу улыбнулась с большим воодушевлением, чем ощущала.

Небольшой итальянский ресторанчик, в котором мы любили бывать, нельзя было даже сравнить с «Золотым идолом», не по кухне, не по респектабельности, но я его любила. Спокойное семейное заведение, зал на полтора десятка столиков, вино за приемлемые деньги, а не за те, что я успела увидеть в меню «Золотого идола». Мы заняли приготовленный для нас столик, одновременно улыбнулись знакомой официантке, и заказ сделали, не заглянув в меню. Оставшись со Стасом один на один, я удовлетворённо вздохнула. Правда, следующим вопросом Стас моё удовлетворение и спокойствие пошатнул.

– Кто это был?

– Когда?

– Вчера и сегодня. Кто тебя привёз утром?

– Ах, это… – Стас смотрел на меня спокойно, и я решила не создавать панику на пустом месте и говорить всю правду. Ну, или близко к правде. Как можно ближе. – Это Антон. Он… работал с моим отцом. Он сопровождал меня на похоронах, за что я ему очень благодарна. Не знаю, как бы я справилась с этим одна.

Только не спрашивай меня, у него ли я ночевала, не спрашивай!

Я очень деловито принялась расправлять салфетку на коленях.

– А он кто?

– В смысле?

Стас сделал неопределённый жест рукой.

– Он русский?

Я с облегчением улыбнулась.

– О да, ещё какой русский.

– Понятно. Но я, признаться, удивился, увидев его рядом с тобой. И ты с ним уехала.

Я руку через стол протянула и коснулась его руки.

– Стас, я была не в себе в тот день.

– Я заметил. И я беспокоился о тебе.

Я улыбнулась.

– Мне приятно.

Он перевернул мою руку, провёл пальцем по открытой ладони.

– Расскажи мне про отца. Не помню, чтобы ты хоть что-то о нём рассказывала.

Я помолчала, с мыслями собиралась, хотя на самом деле, в этот момент решала, стоит ли со Стасом откровенничать. Я столько лет молчала, никому не признавалась, чья я дочь, давно к этому привыкла, и не имела особого желания что-либо менять, но это ведь Стас, и раз я сама жду от него поступков и искренности, то, наверное, мне следует поступать также, говорить ему всё без утайки. Я ведь жду от наших отношений большего? А что может быть больше и серьёзнее доверия?

Стас продолжал гладить мою ладонь, и я следила за его действиями. Потом сказала:

– Ты слышал про Бориса Давыдова?

Он моргнул, взгляд стал удивлённым, но Стас кивнул.

– Конечно… Ты его дочь? – Тон поистине удивлённый.

– Да, – призналась я. – Они с мамой развелись очень давно, я его почти не помню. Но он был моим отцом, и Антон… он буквально уговорил меня пойти на похороны. За что я ему благодарна, если честно. Если бы я не пошла, жалела бы об этом. Но я там никого не знала, у отца была другая семья, жена и дочь, и мне казалось неуместным там показаться, но я рада, что преодолела себя.

– Надо же… Ты никогда мне не говорила про него.

– Я никому не говорила, Стас. В нашей семье не принято о нём говорить. Мама считала его предателем. – Я сделала попытку улыбнуться, чтобы совсем уж не сгущать краски. – Но я решила, что прийти на похороны моя обязанность.

– Может быть, может быть. И что теперь?

– Что?

– Ты познакомилась с его семьёй.

Я едва заметно поморщилась. И призналась:

– Если честно, мне совсем не хочется об этом говорить. Ещё и сегодня вечером. Давай просто поужинаем?

Принесли салат, и я с воодушевлением отвлеклась на него. Но чувствовала взгляды Стаса, которые тот на меня кидал, ему на самом деле было любопытно. И чтобы как-то сбить его с мыслей о моём отце, я спросила:

– Ты всё ещё злишься на меня?

Он удивлённо распахнул глаза.

– За что?

Его недоумённый тон меня кольнул. Я с трудом сдержала вздох, ткнула вилкой в поджаренную креветку, а ответить постаралась нейтральным тоном.

– Мы поссорились, Стас. Ты уже забыл?

Он негромко кашлянул.

– Это было неделю назад, Лера. После столько всего случилось. Я не думал, что на фоне последних событий, ты захочешь ещё и об этом разговаривать.

– Надо же мне на что-то отвлечься?

– На нашу ссору?

Я плечом пожала. Креветки в тарелке кончились, и я отложила вилку.

– Я не хочу с тобой ругаться, Стас. Но иногда ты не оставляешь мне выбора. Я себя преступницей чувствую, целуясь с тобой по углам.

Он неожиданно улыбнулся.

– Ну, по каким углам, Лера? Ни по каким углам мы не целуемся.