Вернувшись в комнату, которую для него выделили в доме, мужчина ещё некоторое время не мог заснуть, виной тому было, очевидно, возбуждение от участия в предстоящей авантюре. В какой-то момент Пьер поймал себя на мысли, что переживаемое им теперь чувство он не испытывал уже очень и очень давно. Казалось, будто его повседневная жизнь, разделившаяся между вечерами в стенах своей квартиры и долгими днями за офисным столом, не оставила места энтузиазму, пьянящему чувству риска и манящему образу успеха.

Ему теперь хотелось мечтать о том, как бы он распорядился своим приобретением при удачном исходе всей операции, и как бы его жизнь при этом изменилась. Вариаций на эту тему было бесконечно много, и было похоже, что его фантазия уподобилась птице, внезапно вырвавшейся из клетки будничной неволи. Одно Пьер знал точно, если всё обернётся хотя-бы приблизительно так, как он себе то представлял, он вернётся в свой офис совершенно другим человеком. Вернётся он туда всего один раз, чтобы поговорить с руководителем, что называется «avec un oeil sur l'oeil»1. Затем, он бы вышел в столь осточертевший ему «open-space», попросил всеобщего внимания, и сообщил бы о своём уходе с такой радостью, чтобы даже самые замшелые «офисные пни» позавидовали бы ему.

Пьер мог бы продолжать свой полёт фантазии ещё очень долго, поскольку впервые он нащупал тропу, в направлении которой его мысль не ведала границ. Но было уже поздно, а подъём предстоял ранний. Оставалось не больше пяти часов на сон, и мужчин решил поскорее направить усилия своей воли на то, чтобы приблизить своё засыпание.

Случилось это не так уж и скоро, но когда, наконец, сон пришёл, то Пьер к своему удивлению наблюдал сновидение, которое никогда не ожидал бы увидеть. Он вновь был на том самом месте, недалеко от Артуа, в лесу, где когда-то в детстве нашёл необычайный муравейник. И вновь, как тогда, много лет назад, Пьер позволил своему сознанию совершить схождение в глубины конструкции, по извилистым ходам, минуя муравьёв различных социальных групп, пока он не оказался в кромешной темноте, в сердцевине муравейника и пред ним не предстала королева-матка.

На этот раз в его памяти с детальной точностью ожил рокочущий звук, издаваемый созданием, но это не вызывало страха, поскольку Пьер отчего-то понимал, что королева не представляла для него никакой угрозы.

Всматриваясь в огромные фасеточные глаза гигантского насекомого, Пьер быстро утонул в сознании королевы, что позволило ему видеть то, что та желала ему показать.

Он видел свои ноги, одна из которых была полностью боса, штанина на ней была разодрана, и сама нога кровоточила из нескольких ран сразу. Он словно шёл вперёд, прихрамывая на каждый шаг, клонясь вперёд, едва удерживаясь от того, чтобы не упасть лицом вниз. Под ногами был песок, и очевидно – горячий песок, нагретый лучами раскалённого солнца, однако, босая нога не чувствовала жара.

Наконец, когда он смог поднять свой взгляд и увидел на некотором удалении от себя целую группу людей в форме, очевидно представителей индийских властей, он как будто бы поспешил к ним, желая поскорее оказаться рядом с ними. Вот уже и некоторые из этих людей поспешили к нему. У них был встревоженный вид, некоторые из них смотрели на него с недоверием, другие – с состраданием.

Тот мужчина в форме, что оказался впереди всех, вдруг остановился и вытянул вперёд руку. Этот жест, сперва показавшийся нелепым предупреждением, затем обернулся прямой угрозой, когда Пьер различил в вытянутой в его направление руке пистолет. Остановившись на месте, Пьер видел, как мужчина ухмылялся и его указательный палец ужен начал спускать курок. Внезапно возле этого мужчины появилась женщина. Её появление было совершенно немыслимы, поскольку она возникла из неоткуда, одетая в знакомую Пьеру одежду – лёгкое платье украшенное цветочным узором. Её длинные светлые волосы колыхались на неощутимом ветру, и она, посмотрев на Пьера, улыбнулась ему, после чего её рука легла на пистолет, направленный на мужчину. Вооружённый индус не видел женщины, продолжая что-то говорить на хинди, он ухмылялся и его указательный палец уже спустил курок пистолета, но выстрела так и не последовало, поскольку рука таинственной женщины, в которой Пьер, с каждой секундой, узнавал всё больше черт, удерживала затвор.

Когда женщина в очередной раз повернулась к Пьеру, тот понял, что перед ним была его мать, погибшая, по словам отца, в несчастном случае на Витри-ан-Артуа. В следующий миг Пьер проснулся под незамысловатую мелодию будильника. Уже было половина шестого, и оставалось не так много времени, прежде чем он мог бы подготовиться к предстоящему отбытию в аэропорт.

В шесть ровно, Пьер, уже собравшийся, встретил в парадной большого дома Балларда. Мужчина был нагладко выбрит и в полном обмундировании, добавив к своему вчерашнему костюму ещё и пиджак из такого же светлого материала, что и рубашка с брюками. Рукава профессор предусмотрительно закатал, предстоял жаркий день. На голову он водрузил шляпу, поля которой могли бы сделать его похожим на знаменитого искателя сокровищ, но вместо этого, из-за сомнительного фасона головного убора, Баллард больше походил на австралийского торгового агента, коих Пьеру доводилось видеть лишь однажды, и коих он точно никогда бы не позабыл.

Кхамап появился последним. Он тоже снарядился подобающим образом, отдавая предпочтение традиционной одежде, но придав ей необходимые кондиции для длительного и активного путешествия. Мужчина, судя по всему его виду, восстановил присутствие духа. Он энергично приветствовал своих теперешних компаньонов, и после того, как Баллард переспросил своих новоявленных товарищей о степени их готовности, трое мужчин отправились на автомобиле Кхамапа к месту, указанному Баллардом. Там, среди узких закоулков кашмирских улочек, их встретил большой, старый внедорожник, на котором они продолжили свой путь до аэропорта.

В аэропорту, к удивлению Пьера, Баллард не стал заказывать билетов, он просто поговорил о чём-то с кассиром и передал женщина бумажный конверт с деньгами. Спустя ещё минут пятнадцать, к мужчинам подошёл сотрудник предполётного досмотра и попросил их проследовать за ним. На лицах Кхамапа и Пьера было нарисовано беспокойство, а вот Баллард чувствовал себя прекрасно. Вместо досмотра мужчин провели по служебному входу в «стерильную зону», где находилась зона ожидания объявления посадки. Сотрудник досмотра что-то объяснил женщине, сидевшей за компьютером у прохода к воздушным судам. Та кивнула несколько раз и внимательно посмотрела на троих мужчин.