– А деньги?

– В таких ситуациях деньгами не мараются, чисто дело принципа. Подобные упыри должны бояться обворовывать честных людей.

– А ты разве не обворовывал честных людей?

– Работяг-то? Да, никогда! Кинуть работягу - вот это настоящий беспредел. Так могут только реальные уроды делать. На работягах мир держится.

– А ты, значит, работал по схеме грабь награбленное?

– Ну, типа того.

– Понятно... О! Дождь закончился. Ну что, поехали? Сколько нам ещё до Ярославля ехать?

– С недельку, может меньше.

ЯРОСЛАВЛЬ.

Вот уже четыре дня Иван и Марсель находились в Ярославле. Жили они под чужими именами, да и внешность свою всячески скрывали. За время путешествия отпустили бороды, одежду носили попроще, убрав в дорожные баулы всё дорогое и ценное. Ещё живя в лесу, придумывали вместе с Маллером, как и чем гримировать лицо, осваивая искусство перевоплощения. И вообще, эти двое считали, что с Артуром им просто повезло, парень был надёжным, без червоточинки, злобы или зависти. Многое в коллективе держалось исключительно на нём, обеспечивая их легальность. Благодаря Артуру у них имелись документы на все случаи жизни. Сейчас Агеев и Лапин решали вопрос, стоит ли трогать семью Белокопытовых. Глава семьи был довольно пожилым мужчиной лет шестидесяти пяти, видать поздно женился. Два сына девяти и двенадцати лет были не опасны, вряд ли они помнили Казанцева хорошо. А вот их мать, женщина лет сорока, была довольно бодрая, активная и любопытная. По рассказам слуг семьи Белокопытовых было известно, что всем в доме заправляет она. А то, что жену Казанцева вместе с матерью нужно будет нейтрализовать, не вызывало сомнений, они сына и мужа распознают быстро. А вот как хорошо знали Казанцева родители его жены, было неизвестно. Как и неизвестна была их реакция на смерть своей дочери. В результате пришли к выводу, что эта любопытная женщина в будущем может стать проблемой. Составили план устранения. Раз приблизиться к женщине можно только во время её посещения церкви, то и акцию будут проводить возле церкви. В местной аптеке купили в разное время составы, которые сами по себе не вызывали подозрений, но при их смешивании образовывался довольно сильный яд. Пропитали ядом кончик тонкой иглы, на конце которой была небольшая деревянная ручка. При необходимости этот инструмент, похожий на маленькое шило, скрывал своё отравленное жало в деревянном колпачке. Не знающий человек, глядя на эту палочку, принял бы её за сучок ветки. И вот, в толчее, на выходе из церкви, Лапин уколол женщину чуть выше локтя, Агеев прикрывал его таким образом, чтобы никто не увидел опасных движений Ивана. Тёща Казанцева недовольно обернулась, но увидела только равнодушное лицо какого-то грязноватого бородача, равнодушно смотревшего куда-то в сторону. Презрительно фыркнув, она пошла к своему экипажу. В экипаже по дороге домой ей стало плохо, а спустя два часа она умерла. Местный врач сказал, что покойная, скорее всего, отравилась грибами. Пожив ещё несколько дней в Ярославле они узнали, что Белокопытов сильно запил, а сыновей взяла к себе какая-то его дальняя родственница, которая проживала в одном из посёлков недалеко от Ярославля.

ВОЛОГОДСКАЯ ГУБЕРНИЯ СЕЛО КУВШИНОВО.

Ясным июньским вечером два молодых человека в форме офицеров пехоты въезжали верхом на пегих лошадях в небольшое село под названием Кувшиново. Оба были в белых аккуратно завитых париках, на которых возвышались чёрные треуголки с белым околышем. Медные пуговицы на зелёных кафтанах блестели весело и ярко. Офицеры были хорошо вооружены. Кроме сабли, которая у каждого находилась в ножнах на левом боку, служивые люди имели ещё по паре пистолетов. У одного из них всю правую щёку сверху вниз пересекал безобразный шрам, полученный им, наверное, во время сражения. У другого отсутствовала левая рука. Вместо неё висел пустой рукав.

– Эй, любезный, а где тут можно переночевать?
– спросил один из них крестьянина, стоявшего с краю дороги с обнажённой головой и кланяющегося им.

– Так, энто, барин, вот там дальше с полверсты отседова, имение помещика Казанцева стоит. Вам туда надоть. Только беда у них, барин. На днях гонец из Ярославля прискакал. Мать хозяйки поместья померла.

– И что, значит, не пустят на постой?

– Как же не пустят? Пустят! Они служивых завсегда привечают.

– Спасибо любезный, - сказал Лапин и кинул медный грошик крестьянину.

Оставив за спиной кланяющегося мужика, офицеры резво поскакали в указанную сторону. Довольно скоро показалась усадьба. Это было высокое двухэтажное строение, огороженное резным забором. Ставенки на окнах и конёк крыши тоже не избежали фантазий мастера по резьбе.

– Эй, хозяева, пустите служивых людей на постой!
– громко крикнул Лапин, он изображал офицера со шрамом.

Над забором показалась голова мальчугана лет пяти и тут же скрылась, а из-за забора послышался детский голос:

– Дядька Никодим, дядька Никодим, там офицеры конные приехали!

Двор за забором быстро наполнился людьми, и через некоторое время ворота открыл бородатый кряжистый мужик в долгополой белой рубахе, которую опоясывал грязно-красный кушак. Из-под рубахи выглядывали такого же цвета штаны, заправленные в старенькие невысокие сапоги. Голову венчала высокая шапка тёмно-коричневого цвета. Въехав во двор, офицеры увидели несколько девушек и ещё двух мужчин. Впереди всех стояли две женщины. Одна пожилая, а вторая выглядела ещё довольно молодо. Обе были одеты в тёмные рубашки и длинные до земли сарафаны. Головы были повязаны чёрными платками. Это, скорее всего, были хозяйки усадьбы, а за ними стояла их дворня.

– Мир вашему дому хозяева, - сказал Лапин, спрыгнув с коня.

– Мир вашему дому, - повторил Агеев, не смотря на "отсутствие" руки оказавшийся на земле чуть быстрее, и спросил, - пустите на постой служивых людей, которым ещё предстоит неблизкий путь?

– И вам мир, - отвечала пожилая женщина, - доброму путнику в нашем доме всегда найдётся место.

Мужик, который открывал ворота, принял у офицеров лошадей и увёл куда-то под навес.

– Проходите, господа. Сейчас накроем стол, подкрепитесь с дороги, - это уже сказала молодая хозяйка.

Через некоторое время гости вместе с хозяйками сидели за большим деревянным столом, накрытым белой скатертью, и ужинали. Две молодые девицы прислуживали им, вовремя меняя блюда и жадно слушая всё, что рассказывали господа офицеры, чтобы потом поделиться услышанным со своими товарками.

– Значит, с османами воевали?
– спросила пожилая женщина.

– С ними, Наталья Петровна, - ответил Агеев.

– Страшно было?
– поинтересовалась молодая хозяйка, рядом с которой сидел пятилетний мальчик.