Она от души порадовалась, что сумела не расплакаться, когда десятью минутами позже в ее комнату вошел Андре. Джинни села на кровати и посмотрела на него:

— Я думала, у тебя гости.

— Они уже ушли.

— Я уже сказала, что не хочу ничего обсуждать!

— И тем не менее мне есть что сказать. — Его лицо было мрачным. — О нашем с тобой будущем, а не о будущем Люсиль.

Джинни смело встретила его взгляд.

— А я говорю, что у нас с тобой нет будущего. Так что мы должны порвать наши обязательства и разойтись.

— Разойтись? — Он почти выплюнул это слово. — Как мы можем разойтись, если мы навсегда связаны ребенком, которого ты носишь? — Он остановился и покачал головой.

— Я не знаю. Я только знаю, что не могу больше здесь оставаться. Ты должен позволить мне уехать. И чем скорее, тем лучше.

— Я больше не могу возражать против этого, — сказал он после долгого молчания. — Нужно уладить некоторые детали. Мой адвокат, Анри Дешанс, обсудит их с тобой.

— Вероятно, так будет лучше, — кивнула она. — Не волнуйся, Андре, мне немного нужно.

— Тебе не стоило говорить это мне, Виржини, — произнес он с неожиданной горечью в голосе. — Я хорошо умею считать. Каким же я был дураком, что когда-то надеялся на нечто большее. Я сейчас пойду к отцу и расскажу, что мы решили.

— Уверена, он все уже знает. Думаю, мы сделали абсолютно правильный выбор.

— Наоборот, я думаю, он будет глубоко разочарован в нас обоих и обязательно скажет об этом за ужином.

— Это вряд ли будет справедливо по отношению к Силле. Может, ты принесешь за меня извинения и попросишь Клотильду принести мне ужин в спальню?

— Хорошо. Если ты так хочешь.

«Нет, — подумала она, когда он вышел за дверь. — Я не этого хочу. Я просто хочу сохранить свою тайну, пока не уеду отсюда. И скорее всего, навсегда».

Джинни резко проснулась и мгновение лежала неподвижно, пытаясь понять, что именно ее побеспокоило. Она не ожидала, что вообще уснет, но, по всей видимости, все же провалилась в сон, потому что поднос с ужином кто-то унес.

Было еще совсем рано, но какое-то смутное беспокойство заставило ее встать с постели и подойти к окну. Джинни смотрела на виноградники: она с отчетливой ясностью поняла, что будет по ним скучать. И не только по ним.

Джинни приняла душ и стала одеваться, но тут она столкнулась с неожиданным препятствием: молния на джинсах уже не застегивалась. Эта маленькая неприятность придала ей решимости.

«Нужно выйти в Интернет, — сказала она себе. — Именно сейчас, когда я одна в доме. Нужно узнать, когда ближайший рейс до Великобритании. Надо уезжать самой, пока меня отсюда не попросили».

Джинни поднялась в башню, в которой был оборудован офис, и напряглась: из-за двери слышался непонятный шум. Чем ближе Джинни подходила, тем отчетливее понимала, что это звук работающей офисной техники.

Дверь кабинета была приоткрыта. Джинни толкнула ее и увидела Моник Шалу, стоящую на коленях и лихорадочно заталкивающую документы в шредер. Она даже не заметила, что за ней наблюдают.

«Но ее не должно быть здесь! — испуганно подумала Джинни. — Сегодня не ее день. А бумаги, которые она уничтожает, похожи на банковские выписки».

— Добрый день, мадемуазель, — негромко сказала она. — Как дела?

Моник подняла голову, ее лицо было белее бумаги, которую она уничтожала: сейчас она была совсем не похожа на ту холеную женщину, которой всегда казалась. Ее одежда была порядком измята, а волосы давно пора было помыть.

— Вы? — прошипела она. — Что вы здесь делаете?

— По-моему, этот вопрос стоило задать мне. — Джинни сделала шаг вперед.

— Это мое дело, — возразила Моник. — Вы еще здесь не хозяйка!

— Сейчас не ваше рабочее время, — заметила Джинни. — Кто разрешил вам уничтожать документы и почему? — Она заметила, что Моник колеблется, поэтому быстро вытащила вилку шредера из розетки. — Я хотела бы получить некоторые ответы.

— Хотели бы? Хотели бы! — Голос Моник был резким и визгливым. — Да кто вы такая? Всего лишь назойливая английская сучка! Бледная и скучная. — Она неуклюже поднялась на ноги, и Джинни даже с другого конца комнаты могла видеть, что ее пошатывает. — Я считала ее своим другом, а она увела мужчину, которого я любила! Даже когда она уехала, он не смог ее забыть! А когда она вернулась, беременная от другого мужчины, он взял и женился на ней. Невероятно! Он должен был любить меня! — выкрикнула она. — Я могла бы подарить ему родных детей, а не этого английского ублюдка! Когда она умерла, я думала, что у меня снова появится шанс. Поэтому я вернулась в надежде, что он увидит во мне жену, которой я давно должна была стать. — Моник горько рассмеялась. — А он был благодарен мне! В ночь празднования дня рождения барона Эмиля, когда я увидела, как Андре надевает вам на шею фамильные рубины, я потеряла последнюю надежду. Я поняла, что мне еще раз придется оставить Тероз ни с чем. — Она покачала головой и сухо улыбнулась одними губами. — Но не в этот раз. Многолетняя преданность заслуживает щедрого вознаграждения от Дюшаров, и я его взяла.

Джинни застыла. Бог мой, она воровала деньги! Значит, компьютерные сбои были неслучайны. Если так, то это реальная проблема. Джини стало страшно.

— Я уверена, что барон Бертран очень ценит вас, мадемуазель, — тихо сказала она. — Почему бы вам не найти его, тогда вы смогли бы обо всем поговорить. До того, как вещи примут серьезный оборот, — осторожно добавила она.

Глаза Моник сверкнули злобой.

— Вы имеете в виду, до того, как меня отправят в полицию? Вы просто дура! Они никогда этого не сделают. Бертран знает, сколько мне должен, и он вполне может пережить эту потерю. Он не захочет шумихи. Для гордого имени Дюшаров вполне достаточно позорной аферы, которую провернула ваша сестрица. К тому же я достаточно умна, чтобы продумать пути отступления. Они будут рады просто отпустить меня на все четыре стороны.