Сменившись с вахты, капитан Питер Баннинг не пошел прямо в свою каюту. Ему хотелось как-то расслабиться, испытать то, что его суровый век уже не может дать (не считая, возможно, лишь сборищ Венеры, но Венера — это уж чересчур). И он вспомнил, что у Люка Девона есть Шекспир, а Баннинг так давно в последний раз читал «Укрощение строптивой»… Он решил зайти к Люку, взять книгу, может быть, слегка выпить и поболтать. Планетные инженеры обычно стоили того, чтобы иметь с ними дело.
Баннинг спустился в коридор палубы «А» и вдруг увидел, что Девон отступает к стене под направленным на него дулом пистолета.
Капитан не прожил бы так долго, — намного дольше, чем рассчитывал, — если бы проявление героизма входило в его привычку. Он скользнул назад, прижался к алюминиевым перилам лестницы и весь превратился в слух. Он осторожно вынул изо рта старую трубку и спрятал ее в карман: запах дыма мог привлечь внимание человека с чувствительным носом, а Баннинг был безоружен.
Девон говорил тихо, едва сдерживая гнев:
— Черт бы побрал тебя, психа краснорожего!
— Не торопись, — посоветовал нападавший. Это был представитель Комитета по минералам, Серж Андреев, крупный волосатый человек, слишком ярко одевавшийся и слишком громко говоривший. — Я совсем не хочу тебя убивать. Это всего лишь нидлер. Но у меня есть и пистолет для вышибания мозгов — на всякий случай.
Он по-прежнему говорил по-английски с акцентом, но тон его изменился совершенно. Никакой раздражающе-нарочитой веселости, никакой мелодрамы, он говорил холодно и спокойно.
— Мне очень не повезло, что ты узнал меня, несмотря на пластическую операцию, — продолжал он. — Тебе не повезло еще больше, так как я оказался вооружен. Давай теперь заключим разумную сделку.
— Возможно, — Девон явно успокоился.
Баннинг мог представить, как он стоит у стены, держа руки вверх; высокий человек, по-кошачьи гибкий с коротко подстриженными светлыми волосами, с крупным носом, выступающим на худом лице.
«Не хотел бы я, чтобы этот подонок сел мне на хвост», — подумал Баннинг.
— Возможно, — повторил Девон. — Но не приходило ли тебе в голову, что стюард, какой-нибудь помощник… кто угодно… может оказаться здесь в эту самую минуту?
— Тогда в моей каюте. Там поговорим подробнее.
— Но для тебя все это будет дьявольски сложно, — сказал Девон. — Разве этот мир подходит для сокрытия тайн? Или пленников, если ты об этом думаешь? Мы здесь, за Марсом, и еще через две недели, не меньше, сможем достичь Юпитера. На борту не меньше пятнадцати человек: пассажиры, команда — не так уж много для такого большого корабля, как «Повелитель Грома», но достаточно, чтобы тщательно обыскать все, если кто-нибудь исчезнет. И вышвырнуть меня за какой-нибудь из воздушных замков тебе тоже не удастся, ты же знаешь. Тебе пришлось бы для этого просить ключи у офицера. И запереть просто так ты меня не можешь: обязательно начнутся расспросы, почему я не прошу еду… Уверяю тебя, если ты сам не успел этого заметить, мой аппетит дает о себе знать. Так что, дорогой приятель…
— Обсудим это позже, — отрезал Андреев. — А теперь быстро иди в мою каюту. Я пойду за тобой. Если это будет необходимо, я выстрелю и сам затащу тебя туда.
«Девон выигрывал время, — подумал Баннинг. — Если бы этот диалог продолжался подольше, кто-нибудь мог бы появиться в коридоре. Собственно, сынок, он уже и появился».
Капитан сунул руку в карман, где лежал набор монет. Не то чтобы они могли пригодиться на Ганимеде, но ему не хотелось появляться на территории Союза, не имея даже на пиво. Он выбрал несколько монет подходящих размеров и зажал их в кулаке, так что края выступали наружу. Это был очень старый прием. Потом с быстрой осторожностью охотника — эту роль ему время от времени приходилось играть среди прочего — он соскользнул с лестницы. Андреев как раз повернулся к ней спиной, конвоируя Девона к каюте номер пять. Утяжеленный кулак Питера Баннинга опустился на основание его черепа.
Девон круто повернулся, как тигр, готовый к прыжку. Одной рукой Баннинг придавил Андреева к полу, другой извлек станнер-пистолет, и не то чтобы нацелил его на инженера, но все же следил за каждым его движением.
— Полегче, дружок, — пробормотал он.
— Вы… о! — Девон расслабился. Улыбка медленно появлялась на его лице. — Огромное спасибо.
— Что здесь происходит? — спросил капитан.
Несколько мгновений царила полная тишина. Говорил только корабль — шепотом своих вентиляторов. Но звук этот вполне мог принадлежать той ночи холодных звезд, сквозь которую они прокладывали себе путь.
— Итак? — настаивал Баннинг.
Девон помолчал еще. Он как будто оценивал силу капитана. Тот был плотным человеком среднего роста с чуть отмеченными сединой черными, коротко подстриженными волосами на удлиненной голове. Лицо его было широким с высокими скулами, а светлая кожа ничего не говорила о возрасте: две глубокие морщины тянулись от широкого носа к углам большого рта, сеть мелких морщинок окружала острые серые глаза, а в целом лицо было гладким, как у ребенка. Он не носил яркий синий жакет и белые брюки Линии Огненного Шара, предпочитая им берет в венецианском стиле и кильт, расшитые арабские туфли и сомнительную старую зеленую тунику, возможно, марсианского происхождения.
— Не знаю, — ответил наконец планетный инженер. — Просто он наставил на меня этот пистолет.
— Прошу прощения, но я слышал часть вашего разговора. Давайте-ка начистоту. Я отвечаю за этот корабль и хочу знать, что на нем происходит.
— И я — тоже, — угрюмо буркнул Девон. — Я не хочу вас обманывать, капитан, — во всяком случае, серьезно. — Он шагнул к Андрееву и склонился над распростертым телом. — Ага, есть еще один пистолет, о котором он говорил, тот, смертоносный.
— Дайте его мне! — велел Баннинг.