Юрка прибавил ходу, надеясь, что успеет застать зрелище. Обидно будет, если он попадет лишь к его окончанию. Разогнавшись, он не успел затормозить и нырнул прямиком в кусты.

Здесь была в разгаре драка – микрорайон с микрорайоном. Юрка понял это слишком поздно, когда с двух сторон ему досталось кулаками. Он пытался защищаться, отбиваться, но удары продолжали сыпаться на него. Били и чужие, и свои, когда промахивались по соперникам.

Было ощущение, что он оказался в парке неподалеку, на покосившемся деревянном круге, с которого когда-то упала Леночка. Юрка не знал, сколько времени длилась его карусель, пока кто-то резко не заломил руку за спиной.

– Стоять, – приказал ему незнакомый дядька и крикнул в сторону. – Одного взял!

Как позже выяснилось, правоохранители сумели взять только одного Юрку – остальные пацаны вовремя увидели ментов и разбежались по округе. Пока школьника вели по коридорам милицейского участка, его терзали две вещи: почему и здесь стены наполовину выкрашены в синий цвет («мода такая, что ли») и не оголодает ли семья без хлеба, который он вовремя не принесет.

Потом он стал вспоминать дворовые «истории бывалых» – как надо вести себя в милиции. Главное – молчать, иначе на всю жизнь останешься «крысой».

За окном завыла собака. К покойнику, вспомнил Юрка, решив, что из ментовки ему живым не выйти. А если так – то помирать он будет с музыкой. Может, его даже будут вспоминать как героя. Вряд ли на школьных уроках и линейках, но на ближайших скамейках и в подвалах – точно.

Он вскочил со стула, который ему отвели в тесном кабинете.

– Ничего вам не скажу, волки поганые! Убивайте как есть!

Дядька за столом, к которому его вели долгими коридорами, растерянно посмотрел на пацана через толстые очки. Через секунду Юрка услышал смех за спиной, который пытался сдержать другой мужик в форме. Впрочем, боролся он недолго, скоро начав хохотать в голос. Собака да окном отчаянно заскулила. Юрка нервно сглотнул.

– Ой, не могу, – успокоившись, сказал дядька. – Шкет, ты чё, «Неуловимых» насмотрелся?

Юрка насупился еще больше.

– Мда, – подняв брови, протянул первый – в толстых очках. – Тебя как зовут-то, Юра?

– Как вы… – изумился школьник. В голове пронеслись фильмы про милицейские операции и про шпионов. Так меня уже «пасут»! Парень снова вздохнул.

– Да не пугай ты его, Петрович! – снова хохотнул второй – за спиной. – А то он вон какой – герой! – уже нравоучительно продолжил он. – Мало побили, так еще здесь надо характер показывать решил. Ты куда такой красивый от побоев метишь? В тюрьму? Так там совсем не романтично, как в подъезде рассказывают.

– Зачем вы следили за мной? – насупился пацан.

– Больно сдался, – фыркнул тот, что в очках.

– Мы за всеми следим, кто плохо себя ведет, – без тени улыбки заявил второй. – И когда надо – вмешиваемся.

«Гонит… – подумал Юрка. – Или нет?».

Его еще помурыжили, больше воспитанием. Потом приехали мать с отцом. Они были больше испуганы, чем злы. Сын слышал обрывки их разговора. Про какой-то там учёт, бумагу в школу, первые предупреждения. Родители оправдывались, уговаривали до полного выматывания себя и милиционеров.

Потом его повезли домой. По пути родители молчали. «Может, забудут наказать», – обнадежил себя Юрка.

Родители не забыли, младший снова огреб свое.

Перед сном его продолжал мучить вопрос: как в милиции узнали, как его зовут?

– Мне кажется, что я под колпаком, – поделился он своими подозрениями со старшим братом.

Тот расхохотался:

– Весь двор под колпаком – у наших бабок. Те всех сдали: кто дрался, кто не в первый раз. Ну и кто ты такой.

«Надо держаться от них подальше, – решил Юрка. – Может быть даже сменить внешность».

Подростковый возраст наступил у Юрки в начале 90-ых. Когда как из рога изобилия появилось множество соблазнов. Родители не знали, как оградить и без того бедового сына от происходящего вокруг. Но больше их заботило выживанием в новой реальности.

Мать быстрее сообразила, что надо срочно менять профессию. Закинув образцовую трудовую книжку с дальний ящик, она переквалифицировавшись в «челнока». Постоянно куда-то ездила, возвращалась с битком набитыми клетчатыми сумками, привезенную одежду шустро продавала на местном рынке.

У детей не было дефицита в новых шмотках. В гардеробе Юрки были только приличные фирменные вещи, никаких штанов с лампасами, в народе именуемые «радость лоха», и тому подобное сроду не было. «Фанту» в семье пили не только по праздникам, а «сникерсы» лопали целиком, не разрезая батончики на пятерых.

Отец стал чаще прикладываться к бутылке. Он оставался верен своей инженерной профессии, несмотря на хроническую задержку зарплаты и ощущения ненужности в новом времени.

От отчаяния отец стучал по столу кулаком, пытаясь понять: как он, надежный добытчик, в итоге оказался на шее у жены. Та не попрекала его куском хлеба с колбасой, но всё чаще намекала, что ей не помешал бы помощник. Вдвоем можно больше привезти, больше продать, увеличив оборот. Опытному инженеру было сродни пощечине променять завод на прилавок. Получался замкнутый круг: отсутствие перспектив на старом месте и нежелание прийти на новое.