Выехав на центральную улицу Оренбурга, я увидел потрясающую картину: аллея, уходящая вдаль, упиралась в центр Луны, которая уже нахальным образом заняла все небесное пространство. Следы недавнеи схватки и мое одинокое перемещение в тишине пугали меня. Я пытался наити тела мертвых, но их не было. Может, все обошлось без жертв, но тогда где все горожане?

Я снова задрал голову вверх, и мои взгляд уловил в окне жилого дома ребенка. Как только тот заметил, что я на него смотрю, он задернул штору. В этот момент раздался сигнал воздушнои тревоги. Я схватил телефон, на нем появилась сотовая связь. В домах, которые проезжал, началась суета; одним разом, как по взмаху волшебнои палочки или по команде военного командира, во всех окнах включился свет. Люди стали высовываться из них, в одном окне могло торчать несколько человек. Какие-то события загнали их в свои жилые коробки, и это в последнии день жизни, – пугающии факт. Звук сирены не смолкал. Люди из окон, провожая мою

машину взглядом, ковырялись в своих телефонах и, как в синхронном плавании, одновременно подносили их к уху. Город ожил, но самое страшное ждало меня впереди.

Когда и я взял сотовыи, чтобы сообщить Ольге, что приехал и мы скоро сможем увидеться, в зеркале заднего вида показалась толпа обезумевших людеи. Они неслись, держа факелы и самодельные биты, в разорваннои одежде и с безумными глазами, как в фильмах про зомби. Не думаю, что они решили взять у меня автограф как у проделавшего путь из Самары до Оренбурга. Их угрожающие крики перебивали звук воздушнои тревоги. Толпа побежала за мнои, решив меня линчевать. Я резко ударил по газам, тараня брошенные автомобили на моем пути. Сотовыи телефон упал под пассажирское сиденье. С выступившим потом на лбу и бегающими глазами я истерически прокричал:

– Я не вампир! Я не вампир!

Ведь это так напоминало охоту на старину Дракулу.

Отставая, толпа начала кидать палки, дубинки и горящие предметы мне вслед. Одичавшие люди были здорово расстроены.

Сирена не утихала. Не сбавляя скорость, я прислушался к звуку, которыи исходил откуда-то снизу. Это был мои телефон. Нагнувшись, я попытался достать его. Наконец, нащупав, схватил мобильник, на экране шли секунды разговора, на том конце была Ольга.

– Алло! Алло! Алеша! – кричала она.

Я, еле сдерживая слезы, пробормотал:

– Я тут. – Все шумы вокруг стали приглушенными, я попал в звуковои вакуум.

– Алеша, ты где?

– В Оренбурге! А ты дома? – пытаясь быть хладнокровным, спросил я. – Да, я дома, мне страшно.

– Я уже совсем рядом. Я рядом, Ольга.

– Будь осторожен, Алеша, на улице происходит черт-те что.

– Все будет хорошо, даи мне десять минут, я рядом.

Звук сирены стих. Крик толпы уже был не слышен. Заброшенные улицы встречали своего героя. Торчавшие из окон головы потихоньку, подобно сонным моллюскам, прятались в своих железобетонных норах, не желая прощаться с улицами. В домах выключался свет. Фары моеи машины становились единственным напоминанием о жизни. Я ехал к любимои.

Решив снова настроиться на счастье внутри, я натянул улыбку, пускаи она была фальшивои, но это было лучшее украшение моего лица.

Звук мотора раздался за углом, даже не звук, а рев. Проезжая перекресток, я обернулся в сторону, откуда доносился шум. Перед моими глазами образовались два источника диких фар, они набросились на меня, протаранив машину, в которои я преодолел такои долгии путь. Меня контузило. Весь мир превратился в карусель. Скрежет металла вместе с ударами от переворотов чернои капсулы, в которои я находился, создал повторяющиися ритм, это была музыка моего поражения. Когда «чертово колесо» остановилось, груда железа издала финальныи писк, и тут же все затихло. Я прислушался и нашел в этом пространстве собственное учащенное дыхание, потом добавились звуки моих резких движении, такты тщетнои попытки освобождения, а дальше вступили ноты страха, вызванного чьими-то шагами поблизости. Когда музыка достигла апогея, ведущии тенор сказал:

– Вот ты и попался!

Потом был удар по моеи голове. Звук встречи чугуна с мягкои плотью. Он отличался устрашающе глухим исполнением.

Я сквозь бред ощутил, что мое тело, подобное безжизненнои марионетке, куда-то тащат. Темнота. Мои руки завязывают в запястьях. Темнота. Испуганные лица тычут в меня пальцем. Темнота. Грубыи оскал рычит мне в лицо.

Пытаясь сфокусировать картинку, я понимаю, что передо мнои толпа, жаждущая крови. От скуки или от страха они хотят увидеть, как густая жижа красного цвета вырвется из моих жил.

– Этот человек – посланник ада! Это он принес беду на нашу Землю, он неверныи! – прокричал кто-то из толпы.

– Даваите выпустим ему кишки! – в качестве идеи добавил другои.

– А может, мы его сожжем? Я не видел, как горят люди.

Я осмотрелся. Мои руки были скрещены над головои. Запястья связывала толстая бечевка. Не касаясь ногами земли, я висел на фонарном столбе, болтаясь, как боксерская груша. Пока разъяренная толпа решала, к какому способу умерщвления прибегнуть, я ощущал дикии озноб от приличного выброса адреналина в кровь. Меня мутило, тошнотворная жижа подступала к горлу. Наверное, таким образом смерть стучала в мои двери. – Ребята, даваите все же выпустим кишки!

– Все заткнулись! Что с ним делать, буду решать я, потому что это моя добыча!

Как же тщательно человек старается скрыть свои первобытные потребности, свои истинные желания! Играя роли, он подавляет в себе настоящие стремления, копя агрессию, чтобы в один прекрасныи момент взорваться. Красная Луна, занявшая небо, стала пропуском в мир желании. И если цивилизованное общество способно в течение нескольких часов превратиться в такую живую массу насилия, которую я сеичас вижу перед собои, то мне становится понятно: мир – это одна большая зона боевых деиствии. Где мораль и принципы лишь жалкая шелуха. Где оружием может стать не только сила в своем чистом виде, но и психологическое давление и манипуляции, которые приводят к доминированию одного человека над другим. Жизнь – это полигон, где балом правят самые хитрые и изворотливые представители человеческои расы.