Пациент. Да, мне знакомо это ощущение. Я тоже испытал в детстве нечто подобное.

Мистер Гусь. Вот видите, я же говорил, что метод чужих воспоминаний отлично работает! Так вот, когда очередь дошла до меня, я несколько раз спустил курок и вдруг, к своему ужасу, заметил, что он треснул. Не то я слишком сильно нажал, не то игрушка была бракованной, но на курке появилась трещина. Прекрасный пиратский пистолет был испорчен. Я побледнел как мел. Если бы Говорухин, а именно так звали владельца игрушки, увидел, что я натворил, то, вне всяких сомнений, избил бы меня. Как я уже сказал, он постоянно лез в драку.

Пациент. И что же вы сделали?

Мистер Гусь. Я как ни в чем не бывало вернул пистолет мальчику, который рассматривал игрушку до меня. Его звали Сашка, и он был моим близким другом. Сашка не заметил, что курок треснул, и с интересом стал рассматривать рукоятку с драконами. Я же отошел от него как можно дальше. Минуты через две Сашка захотел выстрелить. Нажал на курок и… трещина стала еще больше. Он повернулся к Говорухину и сказал, что у пистолета треснул курок. Говорухин в ярости вскочил со скамейки, выхватил у него игрушку и начал ее рассматривать. Заметив трещину, он обвинил во всем Сашку.

Пациент. А вы так и не признались?

Мистер Гусь. Нет. Я понимал, что поступаю нехорошо. Но слишком боялся Говорухина. Боялся его кулаков. И я не ошибся. Когда Сашка сказал, что ни в чем не виноват, Говорухин ударил его в живот. Потом в плечо, в грудь, начал выкручивать ему руки. Сашка заплакал. Можно сказать, заревел. А мы стояли и смотрели на то, как Говорухин истязает его за свой сломанный пистолет.

Пациент. Неужели вам совсем не было стыдно?

Мистер Гусь. Было. Но немного. А вот теперь необычайно стыдно. Впрочем, я же вам сказал, что собираюсь рассказывать только те случаи, за которые мне стыдно до сих пор.

Пациент. Вы должны были признаться, что это вы сломали. В конце концов, он был вашим другом.

Мистер Гусь. Возможно, даже лучшим другом.

Пациент. Тем более. Вы поступили подло.

Конец ознакомительного фрагмента.