Эдуард. Куда тебя понесло? Хорошим людям дрянь поешь. Лучше выпей и иди крестовину смотри. Скоро темнеть будет.

Сергей выпивает, забирает бутерброд и выходит из дома.

Эдуард. А третью-то женщину как величать? Я и не заметил, как она исчезла.

Капитолина. Варварой ее зовут. Из Грозного она. Девчонкой с ней беда случилась – вот и… молчит теперь.

Эдуард. Что за беда?

Капитолина. Ну эта… Пятнадцать лет ей было. Да ну, не надо… Зато энергии, души у нее на троих. Мы с Любой со станции еле-еле с присядками да разговорами, а она крюком: и на кладбище успела, и здесь раньше нас дела закрутила.

Григорий. Это какое же кладбище?

Любовь. А оно одно у нас, рядом с дорогой: Большие Камни. Отец у нее там похоронен.

Григорий. Ах да, кажется, проезжали.

Эдуард. Торопимся – вот и не видим красоту земную. Разучились любить природу, не видим ее, глазеем. (К Любе.) Ну а вы, красавица, стало быть, городская?

Любовь. Подход у вас медовый. Видать, хваткий, все с комплимента начинаете.

Капитолина. Не ершись, Люба. Она тоже наша. Вон у нее дом с краю.

Любовь. Дом! Нашла слово. Развалюха.

Эдуард. Нельзя так о своем… Сейчас частная собственность в почете. По всей России умные люди землю скупают, а вы сторонитесь.

Любовь. Да ну ее, такую собственность… Кому мои пятнадцать соток здесь нужны? Вам, к примеру, нужны? А то отдам!

Эдуард. Мне нет, а кому-то понадобятся.

Любовь. Я уже и отвыкла от деревни. Тетка у меня жила. А теперь смотреть некому. Схоронили. Только изредка вот с Капой и Варварой приезжаю.

Эдуард. Значит, все-таки тянет?

Любовь. Ну а как же! Заглянешь в избу – вдруг домового увидишь или мужичка приблудного, заезжего какого-нибудь! (Хохочет.)

Григорий. Это правильно! Приблудный, он как раз и… (Проталкивает полено в печь.) Горячий!

Эдуард (смотрит в окно.) Надо ехать, а то скоро темно станет. Гонишь по вашему району – столько домов вросло, и… никого! Ни умельца тебе, как в старину, ни петуха, ни жерди… Одни сорняки за горло Россию схватили. Беда. Все стали свободными, а хозяина нету.

Капитолина. Привычка к земле ослабла. Эдуард Михаевич, присаживайтесь к столу. Отчество у вас какое-то… особое?

Эдуард (нехотя). По отцу и отчество.

Капитолина. Из каких будете?

Эдуард (по-свойски). Из своих, из своих…

Капитолина. Ну, тогда перекусите, вы почти ничего не ели.

Эдуард. Кажется, вы правы. Надо поесть.

Капитолина. Чем богаты, кушайте на здоровье.

Эдуард (возвращается за стол). Домашняя еда, чего уж лучше.

Капитолина. Правда, коньяк заканчивается. Григорий Иванович как-то быстро его… разлил. А у нас только четвертинка есть. Петровича нет – и запасы на нуле. Григорий Иванович, прошу вас за стол. А то вы выпили, а совсем не закусили.

Григорий. Петрович? Кто такой? Здешний?

Любовь. Корневой. (Посмотрев на Григория.) Любого домового прижучит.

Капитолина. Здесь все его знают. Он в Афганистане воевал. Семья у него в городе, но живет один. Сюда ездит часто. Хозяин справный – дом у него в порядке. Ну и это (достает четвертинку) его забота. еще с Пасхи осталась.

Эдуард. Так пригласите его! Он для нас находка. Где он живет? Я Серегу на машине пошлю, или вон Григорий слетает.

Капитолина (Эдуарду негромко). Григорий теперь уж только порхать может. А наш Петрович, к сожалению, нынче не приехал.

Эдуард. Жаль, нам для совета такой человек нужен.

Любовь. Мы все здесь для совета подходящие. Советы давать – что семечки лузгать.

Эдуард (посмотрев на часы). Ну что, Григорий Иванович, чего уж теперь торопиться. Видно, по темноте поедем. Неси из машины все что повкуснее: рыбку красную, икорку… Пора разносолами хозяев угостить. Видишь, женщины красивые, добрые, заботятся о тебе. А ты… порхаешь без закуски. (Резко.) Да сними ты робу свою, словно черт из-под земли.