Святополк. Это сказал теоретик.

Ирина. Какой?

Святополк. Английский.

Ирина. Слушай, теоретик, нужны дрова… Надо распаковаться… (Подходит к чучелу «Циня» и пытается включить светильники.) Действительно не горят. Жалко. (Замечает на полке деревянную папиросницу.) Смотри-ка, папиросница Александра Федоровича нашлась. Он ведь «Беломор-канал» курил. Я те годы вспоминаю, как праздник. Как не кошмарят их, мы тогда были счастливы. Помнишь, как Нила перед светящимися глазами «Циня» читала «Незнакомку» Блока. (Читает.)

Все прямо, как у нас: и детский плач, и скука загородных дач. Помню, Нила только что приехала из Таганрога: худенькая, красивая, хорошенькая, как капелька…

Святополк. После этого вечера Мишка начал таять, как масло на сковородке.

Ирина. Надо попросить ее сегодня почитать стихи. Кстати, она последнее время и свои пишет, мне нравятся. Соловьев любил ее слушать. Слава Богу, наконец-то соберемся. Больше всех Вальку хочу видеть. Как он после больницы? Вчера о нем пыталась поговорить по телефону с Нилой – молчит, наверняка Валька рядом был. (Трогает глаза лампочки чучела.) Да, не горят – жалко! Принеси сумки, надо стол накрыть и собаке приготовить. (Святополк уходит и возвращается с сумками.)

Святополк. За оврагом с юга туман с гор спускается – дождь пойдет, а с востока солнечно – степь, дорога, вся Россия, как на ладони. Что с природой делается? Не знаешь, чего ждать?

Ирина. Природа нас уважать перестала. Мстить начала!

Святополк. Это почему?

Ирина. Потому что одурели! Насилуем ее и друг друга. Одни строят дворцы, городят заборы выше деревьев, деньги мешками за границу вывозят, а другие наперегонки «хрущевки» покупают, чтобы под снос попасть.

Святополк. Люди крутятся, чтобы выжить, Ира.

Ирина. Да-да, одни, чтобы выжить, а другие крокодилов в бассейне держат. Соседка наша, Верка, на детской площадке резанула: жизнь наша на корриду стал похожа: одних забивают, другие на их место готовятся, а третьи утверждают, что они так хорошо никогда не жили.

Святополк. У вас там эстрада, а не детская площадка.

Ирина. А ты забыл, какие мы здесь капустники делали? Осторожничали, только своих приглашали. А вспомни, какие репризы?! Как нас только не прессовали!

Святополк. Одну я до сих пор помню. (Цитирует.) «Что такое вобла? – Это кит, доплывший до коммунизма».

Ирина. Была бы у меня яхта, я бы и от нашего капитализма уплыла бы на фиг. Вон рядом – элитный дачный район, у всех бассейны, зоопарки, тосканские вина, а у нас в кране вода желтая, дороги разбитые, а электростолбы – деревянные, совсем на ладан дышат.

Святополк. Предлагаешь в Сибирь? (Достает из сумки бутылки, выкладывает съестное.)

Ирина. А что, Кузбасс моя родина.

Святополк. Знаем, знаем – на нас Россия держится.

Ирина. А что, родители живут – не жалуются. Мать пятьдесят литров груздей засолила. (Берет метлу, начинает подметать пол.) Знал бы ты климат Кузбасса: летом буйство степных цветов, а зимой…

Святополк. Так я летом с тобой там был, причем дважды.

Ирина. А зимой еще лучше. Наступает чудо: кругом бело, чистота, снежок хрустит, никакой сырости, теплее оделся и – на гулянье. Пикник на улице – лучший праздник. Время бежит, как спринтер с Ямайки. (Приглядывается к щиту чучела, куда вмонтированы часы.) А у нас часы остановились. (Гневно.) Займись часами, Святополк. Я стол сама накрою.

Ирина прерывает уборку комнаты и начинает накрывать стол.

Святополк (пробует передвинуть гирьки у часов на щите чучела). Цепочка где-то заедает, черт побери!

Ирина. Здесь будут сидеть Валя и Нила, а тут Миша и его возлюбленная. Как ее зовут?

Святополк. Кажется, Рая.

Ирина. Не терпится ее увидеть. Она дочка Куликова?

Святополк. Да.

Ирина. Смотри-ка, девочка – не нашего полета.

Святополк. Зять начальника, кум Бога.

Ирина. Ты видел ее?

Святополк. Мимоходом.

Ирина. Кстати, они могут и не приехать, у него то операция, то дежурство…

Конец ознакомительного фрагмента.