– Игорь Станиславович Сазонов, - послушно ответил Игорь.

– Замечательно. А что вы ели на ужин?

– Спагетти карбонара, кажется.

При этих словах желудок Игоря тоскливо сжался, давая понять, что ужин тот был ой как давно.

– И последний вопрос: как самочувствие?

– Голова гудит, слабость, во рту привкус... не могу определить, но неприятный. И пить очень хочется.

– Замечательно!
– мужчина довольно переплел на груди длинные пальцы.

– Да что же в этом замечательного?
– растерянно спросил Игорь.

– Вы позволите мне побеседовать с пациентом?
– аккуратно вмешалась Гаянэ.

– Только постарайтесь без ненужных потрясений, его организм еще не восстановился. Хотя, не могу не признать, справляетесь вы, Игорь Станиславович, отлично.

– С чем я отлично справляюсь?
– скрипнул зубами пациент.

– Например, с ужином, который я распоряжусь вам подать. И если вдруг почувствуете себя хуже, нажмите здесь.

Врач взял с прикроватной тумбочки круглую пластиковую коробочку с большой красной кнопкой в центре и протянул устройство вызова Игорю.

– Спасибо.

– Не благодарите, голубчик, - черные, словно оникс, глаза сверкнули за стеклами пенсне.
– Лучше не позволяйте этой даме делать себе лишний стресс.

Подмигнув ошарашенному пациенту, доктор с журавлиной важностью покинул палату.

– Возьмите, - Гаяне протянула Игорю бутылочку воды со стола.

И пока тот пил, легко, будто воздушный шарик, подняла кресло и, переставив его поближе к кровати, села.

– Тебя приворожили Игорь-джан, - просто сказала она.

– П-приворожили?
– закашлялся Игорь.
– Разве это возможно?

Старший инспектор выразительно посмотрела на мужчину. Игорь нахмурился, а в следующий миг брови его удивленно поползли вверх. Он вспомнил. Странное сосущее чувство, с которым проснулся в среду. Суету, растерянность, словно потерял что-то невероятно важное. Мелкую дрожь в пальцах, мешавшую бриться. И радость, накрывшую с головой, когда услышал в трубке знакомый голос. Никогда Игорь так не ждал встречи с женщиной. Как в дешевых мелодрамах, с хождением по аудитории и нервным посматриванием на часы. Он вел себя, подобно растерявшему остатки разума мальчишке. Все что угодно, лишь бы Марина улыбнулась, прикоснулась, глянула ласково. Это было наваждение яркое, как взрыв атомной бомбы, и столь же разрушительное. Медленно, нехотя вспоминая события последних дней, Игорь не узнавал себя.

– Где Марина?
– сквозь зубы спросил он, сгребая в кулак больничное одеяло.

– В клинике, - отозвалась Гаянэ, - но встречаться вам сейчас нельзя. Это была очень сильная магия, и врачи еще не закончили. С вами обоими.

– Но как?
– Игорь сел на кровати, массирую занывшие виски.
– Приворот. Я не понимаю, разве Марина одна из вас?

– Нет, и только это сохранит ей жизнь, - старший инспектор пропустла мимо ушей слово 'вас'.
– Марина наняла ведьму. В нашем мире, как и в твоем, Игорь-джан, за деньги можно получить многое.

Раздумывая, Игорь крутил в руках пустую бутылку. Мысли неслись, как табун мустангов по бескрайним пампасам. Все казалось ирреальным, но отрицать события последних дней, прятаться за ширмой неверия, было бы трусостью.

– Расскажите мне всё, - Игорь отставил деформированный пластик.
– Пожалуйста.

– Совсем всё не могу, - развела руками Гаянэ, - идет следствие. Но кое-что, ты имеешь право знать.

Она откинулась в кресле, забросила ногу на ногу и заговорила с истинно профессорскими интонациями:

– Любовная магия, Игорь-джан, бывает разная. От легкого стимулирования, которое проявляет чувства, если они есть, разумеется, до сильнейших заклинаний, подавляющих личность. Последние, поверь мне на слово, гадость редкая, - она поморщилась, вспомнив мерзкий запах свечи.
– Ингредиенты перечислять не буду, тебе еще ужинать. Но основная проблема вот в чем: за такую волшбу ведьма платит дорого. В идеале своим здоровьем, но в реальности последствия переводятся на другого человека. И человек это начинает болеть, сильно болеть. А платой за твой приворот в конце концов стала бы смерть.

– Марина?...
– потрясенно начал Игорь.

– Знала. Но жизнь неизвестного для нее стоила дешевле собственных желаний.

Стало тихо и очень пусто. Гнев, возмущение, недоумение - все осыпалось пеплом, из которого лоснящейся пупырчатой жабой родилось новое сильное чувство. Игорь скривился, борясь с приступом тошноты, посмотрел на пустую бутылку и задышал. Глубоко, шумно, пытаясь избавиться от отвращения, которое илистой болотной водой поднималось к горлу.

– Человек, тот что должен был пострадать, - наконец, спросил он.
– Как он?